шние данные и индивидуальный характер. В ответ на такой запрос появились персональные стилисты.
Первые стилисты в своих рекомендациях опирались только на внешние данные, но со временем стало понятно, что этого недостаточно и чтобы образ помогал в жизненном развитии и формировании самоощущения, требуется еще и согласие внешних проявлений с внутренним миром. Так началась эпоха психологии стиля, которая изучает многообразие личных проявлений человека и переводит их на визуальный язык одежды. Обратный перевод тоже работает, когда мы хотим понять какой человек перед нами, что его мотивирует, а что возможно пугает.
Создание образа доступно каждому и вместе с тем стиль нельзя купить, подарить, украсть. Цвет кожи, волос, глаз – в обсуждении этого нет ни пиетета, ни расизма. Ни красота, ни интеллект, ни творческий потенциал и культурный уровень – не являются гарантией выразительного образа. Это постоянное изучение и создание себя.
Если вы не настраиваете себя на что-то сознательно, когда одеваетесь, то настройка происходит бессознательно. Перед встречей, театральной премьерой или просто освобождаясь от темпа рабочей недели в предвкушении праздничных дней, думайте о том как вы хотите себя чувствовать, как вы хотите, чтобы рядом с вами себя чувствовали другие, какой результат хотите получить. Примеряя наряды и наблюдая за своим состоянием, можно многое понять о том, что происходит в вашей жизни: для каких занятий хочется натянуть старые штаны в брызгах луж и стиснув зубы делать, а кто дарит энергию и вдохновение.
Путь к психологии стиля
По первому образованию я провизор, училась на фармацевтическом факультете и параллельно писала о моде в глянцевом журнале, рисовала узоры для шелковых платков, шила на заказ – впоследствии даже попробовала открыть небольшое Ателье. Но основной точкой отсчета профессии я считаю приглашение провести тренинг по стилю для мужчин-пикаперов в 2005 году. Потом был еще один тренинг. Кому-то разбирала гардероб, с кем-то ходили на шопинг или разрабатывали одежду индивидуально.
Имиджмейкерству как таковому я нигде не училась. Начала заниматься стилистикой, «когда это еще не было трендом». Пришла из дизайна мужской одежды, училась в St Martin College of art and Design. Выбрала именно эту специализацию, так как мужская одежда всегда казалось более честной и более сложной. В женской можно спрятать за декором, рюшами, бантами и красивыми вышивками, в мужской важен крой, структура, если ткани сочетаются, то сочетаются по-настоящему.
Ещё до начала обучения и после него работала дизайнером в российских масс-маркет брендах Depeche Mode, Ostin, Tom Farr, Baon. Вела как женские, так и мужские коллекции одежды. Так как в дизайне есть понятие, что в одном экземпляре можно сделать все, что угодно, а вот создать вещь, которая будет хорошо выглядеть в производстве, садиться на разные фигуры, продаваться тысячами и десятками тысяч, дорого выглядеть при минимальных расходах на материалы и пошив. Довольно долго меня вдохновлял вызов производственного дизайнера, длительные командировки в юго-восточную Азию на фабрики и короткие, но насыщенные поездки в Европу за вдохновением и обучением.
Пока в 2011 году я не отправилась в отпуск в Грецию, и лежа на пляже меня озарило, что я все делаю неправильно. Вещи моего дизайна людям нравятся, их хотят покупать, и даже если она человека не украшает. Коварно соблазняю низкой ценой и эффектной тряпочкой на вешалке в магазине тех, кому такая одежда не подходит, кому она станет препятствием на пути жизненных целей. Ведь дорогая и неброская вещь заставляет трижды подумать об оправданности покупки, а кто станет взвешивать «за» и «против» в недорогом сегменте?
Эта мысль привела меня в стилистику. И первый проект был не связан с консультированием людей, а касался создания интернет-сервиса MOTH, который бы соединял Психологический профиль человека, образ жизни и рекомендуемый гардероб. Проект в 2011 году оказался резонансным, моя команда выиграла несколько конкурсов, инвесторы предлагали внушительные суммы для разработки, но, чтобы вступить на территорию IT-стартапов не хватало двух моментов. Технологического: требовалась программа распознавания изображений, которая по фото, сделанном в непонятном ракурсе и неидеальном освещении могла бы сказать: это платье, чёрного цвета из шерстяной ткани с рукавом 3/4. Кстати, над такой программой до сих пор работают гиганты программирования так, например, как Google и успехи у них весьма скромные. Второе касалось алгоритма принятия решения. Чтобы насколько хорошо он работает, мы писали всевозможные короткие и длинные тесты, проводили живые мероприятия для общения, тематические вебинары, придумывали опросники, я ночами создавала коллажи в Polyvore, в которых воплощала образ сгенерированный в виде параметров на основании ответов людей моей программой.
Главным вопросом участникам был: ну как, удалось попасть в ваши ожидания? Насколько этот стиль про вас? Результаты были отличными, положительных реакций было около 80–90 %. Но еще одно озарение заставило меня прикрыть проект: люди не знают себя. Единицы из тех, кто участвовал в моих опросах имели четкие представления о своем персональном
