не знаю… Помню, в детстве, ещё раньше, чем я научился ходить, мой дед уже достал для меня откуда-то маленький лук. И я просто так сначала вертел его в руках, приноравливался. А потом через пару лет, когда я из него первый раз хорошо стрельнул, то стало уже всё по-другому: полдня работа, полдня пускай стрелы в стог. И так каждый день. Пока пальцы не отсохнут. А дальше мы с ним каждую неделю на охоту стали ходить. На зайца, на утку, на соболя.
Пока дед однажды меня к одному своему другу плотнику не привёл. А у этого плотника сын – дядька взрослый был, моему отцу, скорей, в ровесники годившийся. И вот они с плотником нам тогда испытание и устроили: по жукам майским у сирени стрелять тоненькими стрелами. А каждая стела была ещё клеем смазана у наконечника, чтобы жук к ней лип от попадания и не землю не падал.
– Ну и что? – с интересом спросила Фейр.
– А ничего, – коротко ответил ей матёрый охотник, поудобней схватившись за поводья. – Клей только у него был. А у меня – просто стрела оказалась с тупым наконечником, вроде тех напёрстков твоих вчерашних. Однако ж я сам не помню, как всех жуков в тот вечер у плотника во дворе посшибал. У куста их больше не осталось. А сын его усатый только в одного и попал. Да и то когда дед ему с крыльца подсказал, как надо целиться было.
– Выходит, Вы лучше него в таком раннем возрасте стрелять уже научились? – чуть ли не констатировала спутница Гортера, на мгновенье отвернувшись от него.
Но старый лучник и не думал подтверждать её слова.
– Да не-ет, – назидательно протянул он. – Правда, и я так, как ты, сначала подумал! А потому на обратном пути деду это тоже сказал. А он тогда знаешь что мне в ответ? Лучник тот сын у плотника, говорит, был первосортный! В саму столицу однажды ездил и стрелой по стреле в центре мишени попал с двадцати метров. Ему за это пятнадцать золотых тотчас пожаловали. А вот по летающей туда-сюда мелюзге того же размера он, считай, попасть уже и не может.
– А Вы… – начала было говорить за спутника Фейр, когда почувствовала паузу в его словах.
– А я могу! – горделиво и упрямо дёрнул подбородком лучник, и обдувавший его слабый ветер на несколько секунд расправил длинные седые волосы старика, как своеобразное родовое знамя, словно отдавая должное его непоколебимой стойкости. – Потому что нельзя так просто взять, выбрать мастерство для себя, чтобы со временем, всего за одну жизнь, освоить его до конца. Чтобы мастером ты стал в нём, и нечему тебе было бы научиться. Всё равно не получится. Для этого не только сила твоя нужна, но и сила каждого из твоих предков – всех до единого. Которые точно так же, как и ты, в своё время этому мастерству учились у своих отцов да с молоком матери его по капле впитывали. Вот в чём всё дело, дочка. Вот в чём всё дело… Не много истины сокрыто в нашей одной жизни-то.
Дослушав его очередную историю до конца, Фейр теперь уже надолго замолкла, обхватив своё изящное тело обеими руками, после чего, немного сгорбившись
