рассчитанная на водителя и еще нескольких человек, и кузов. Кузов открытый, не застекленный, сверху вместо крыши – тент, по периметру – лавочки.
В кабине рядом с водителем и за ним расположились крепкие брутальные парни, с шеями толщиной с голову. А кузов для пассажиров – тех, кто оплатил свой полет над морем. Все расселись по местам и джип тронулся.
Первая часть подъема прошла замечательно. Ветерок избавлял от турецкой жары. Воздух был напоен ароматами нагретого солнцем леса. Дорога виляла между оливковыми, хвойными и лавровыми деревьями. Было интересно смотреть по сторонам. Я не задумывалась, что там впереди. Просто счастливое ожидание и предвкушение чего-то необычного. Так продолжалось некоторое время. А потом…
Где-то на полпути к вершине стало страшно. Я сказала бы, вдруг стало страшно. Но не настолько, что я совсем потеряла голову. Попыталась разобраться – почему стало страшно? Чей это страх? Дело в том, что страх, как и любая другая эмоция, могут быть или чисто твоими, или исходить от других людей, заражая тебя. Поэтому мне было важно отследить момент подключения к чужим эмоциям и не плясать под чужую дудку. Что же на этот раз?
Сначала пришла мысль, что я словила чей-то страх. Пассажиры вокруг меня заметно притихли. А в начале пути те, кто были с парами, бойко разговаривали друг с другом. Но постепенно беседы сошли на нет. В кузове, между пассажирами.
А вот в кабине веселье было в самом разгаре. Ребята-инструкторы что-то громко обсуждали, раздавались взрывы смеха. А водитель…
Тут на меня напал мой собственный страх, и для этого были причины.
Во-первых, мы поднялись уже достаточно высоко. И дорога, которая до этого пролегала среди деревьев, выбралась к обрыву. А я сидела как раз со стороны обрыва и видела, как близко к краю мы ехали.
Во-вторых, я осознала, что ограждений вдоль дороги над пропастью не было. Конечно, эти полоски металла на столбиках не задержат машину, решившую съехать вниз, но все-таки дарят иллюзию защищенности. Ограждений не было. Никаких тебе даже просто столбиков. Изредка попадались встречные машины, и мы с трудом разъезжались на узкой дороге. Наш джип ехал близко-близко к краю пропасти и под нами проплывали облака.
В-третьих, я сидела сразу за кабиной с брутальными ребятами и видела, как весело и непринужденно они себя ведут. Смеются, перебрасываются короткими фразами. Показывают друг другу что-то в телефонах. А водитель…
Водитель был виртуозом. Но самое страшное, что в этой оживленной беседе он принимал чересчур активное участие. Чтобы посмотреть на телефон сидящего сзади, он, держа руки на баранке, поворачивался всем корпусом. Это значит, он отворачивался от дороги и смотрел на экран. А если ему понравилась чья-то шутка или он ее не расслышал, то также поворачивался и переспрашивал, а потом заливисто хохотал. То есть иногда он просто
