style="font-size:15px;"> Уже другое несчастное животное было обездвижено уколом снотворного и приковано в центре стола. Датчики считывали его мозговую активность на всех уровнях – от нейрохимии до физического субмикромира. Когда сновидение закончилось, Вера Леонидовна коснулась кнопки. В районе солнечного сплетения макаки-резуса появился и начал медленно разрастаться чёрный шар.
– А теперь будим мартышку! Двух-трёх хороших ударов электричеством должно хватить.
Обезьянка открыла глаза. Шар пустоты моментально исчез. Тело животного оказалось целым и невредимым.
– Отцепляйте её, – приказала Вера Леонидовна.
Помощник освободил макаку. Та беспомощно ёрзала по столу, переворачивалась, но не могла даже встать на четыре лапки. Затем он положил недалеко от неё кусочек дыни. Обезьянка сопела, вдыхая воздух с ароматом лакомства, но не понимала, как его взять.
– Tabula rasa! – констатировала Вера Леонидовна. – Она сейчас беспомощнее новорождённой. У неё не сохранились ни приобретённые навыки, ни память. Фактически живо только тело. Понимаете, почему первая мартышка восстановилась в целости и сохранности, а эта нет? – спросила исследовательница.
Мезенцов с трудом взял себя в руки, чтобы ответить ей.
– Потому что первая спала без снов. В это время сознание не работает. Его не калечат трансформации материи.
– Вы догадливы! – усмехнулась Вера Леонидовна. – Запомните. Сознание на глубинном уровне связано со структурой Вселенной. Это не шутка и не псевдонаучный бред…
– Меня ждёт такая судьба, как мартышку?
– Может быть…
Исследовательница с усмешкой посмотрела на трясущегося Мезенцева. Она добилась, чего хотела. «Надо бежать!» – вот, что теперь у него на уме.
– Ещё один эксперимент, последний! – невозмутимо произнесла исследовательница.
Ассистент вкатил в центр зала аппарат, напоминающий детскую коляску со створками по бокам. В него посадили ещё одну обезьянку и вкололи ей снотворное.
Когда макака уснула и перестала видеть сны, створки над ней закрылись.
– Посмотрите на прибор сверху. Он показывает температуру тела.
– Тридцать восемь и три, – прочитал Мезенцев.
– Это нормально для обезьяны, – сказала Вера Леонидовна и нажала кнопочку пульта. – А теперь?
– Минус бесконечность? Что это значит?
– То, что это даже не нуль по Кельвину.
– Ниже абсолютного нуля? – со страхом спросил Николай Валентинович.
– Нет, не ниже. Там отсутствует температура как физическое явление. Внутри аппарата вообще нет ни энергии, ни пространства, ни времени…
Вскоре пустота выплеснулась из коляски и поглотила её. Исследовательница не дала пузырю сильно разрастись и вновь нажала на пульт. Шар раздвоился…
Когда пустота исчезла, на полу материализовались две одинаковых «коляски».
Ассистент
