кто-то бесполый. Так, словно всё равно.
– Это маленький ребёнок, ты не можешь разобрать?
– Нет. Он большой. То есть маленький, но… не в возрасте дело. Я просто не вижу, не понимаю.
– Это был детский крик?
– Нет. Этот крик был моим. Я только потом поняла, потому что за горло схватилась, пытаясь унять боль. Хочется идти вперёд.
– Ты приближаешься?
– Нет.
– Тебе что-то мешает идти?
– Нет.
– Ребёнок твоя цель?
– Я не знаю.
– Что он делает в твоём сне?
– Не понимаю… – Зажмурилась, пытаясь надавить на глаза – они болят.
– Он просто стоит в стороне? Зовёт тебя, просит помощи или наоборот, внушает страх, предчувствие?
– Просто стоит. Он смотрит на меня. И становится жутко. Этот взгляд… – Заметный озноб заставил тело переколотиться, и Лора обняла себя обеими руками, пытаясь унять дрожь.
– Он пугает тебя?
– Он говорит, что я опоздала, что не смогла!
– Это важно?
– Да. Это конец. Я не могу… – Тряхнула руками так, словно пытается сбросить это как наваждение. Открыла глаза и прогнала тугой ком в горле.
– Ты и прежде видела ребёнка во сне. Почему на этот раз тебя это так задело? Он всегда так смотрел?
– Не знаю. Но этой ночью он впервые отвернулся.
– Ты чувствуешь вину?
– Скорее, я просто не знаю, что должна чувствовать. Я запуталась. Мой муж… – Голос сорвался и пришлось на секунду задержать дыхание. Лора проморгалась, пытаясь прогнать ненужные слёзы, поджала губы и всё равно смахнула их руками, кончиками пальцев подправив макияж. – Несколько дней назад он рассказал, что я была беременна. Давно. Ещё до нашей свадьбы. Я думаю, это как-то связано.
– Ты упомянула, что он рассказал. Почему?
– Потому что я этого не помню. Мне не больно, не жалко, я просто приняла это как факт.
– Что произошло?
– Он сказал, что на меня напали и… и сильно избили. Не знаю… что-то такое. Я не вслушивалась. Он говорил, а я не понимала.
– Ты помнишь то время?
– Мне кажется, что я пытаюсь додумать то, чего не было.
– Разговаривала с ним об этом?
– Нет. Он просто попросил выслушать. Я спросила: хочет ли детей, он задал аналогичный вопрос, и я почувствовала внутренний страх, как стоп-сигнал, как запрет. Он понял это, поэтому и рассказал.
– Почему ты считаешь, что не чувствуешь, а именно додумываешь?
– Не знаю. Всё одно к одному. Он рассказал про то, что ребёнок был, и я вижу его чётко и ясно. Он сказал, что… случилось то, что случилось… и я тут же чувствую потерю: во сне он от меня отвернулся, осуждение во взгляде. Ты считаешь, что это не домыслы?
– Я предлагаю высказать своё мнение.
– Я
