продвинулась по карьерной лестнице. Получив доступ к серьёзной информации, она занялась, так сказать, промышленным шпионажем, ”откусывая самую интимную”, о теневых отношениях компании с корпорацией. Возможно, это была какая-то долгоиграющая спецоперация или же в силовом ведомстве процветала коррупция, но спустя несколько месяцев компания обанкротилась и была выкуплена конкурентами с молотка в одни руки. Возможно, это было совпадением.
За это время в жизни Наони произошли изменения. Умер её “настоящий отец”, хотя он и был ей назначен государственной структурой. Она восприняла это событие с каким-то глубоким ощущением медленной утраты духовной связи с привычным ей социумом. Этот человек был дорогим и милым её сердцу существом, и она, особенно когда он постарел, относилась к нему как к маленькому ребёнку, всячески оберегая его от внешнего мира. Давно перебравшись жить в город из их загородного домика, Наони практически все выходные проводила в обществе родителей. Она любила баловать их подарками и испытывала ни с чем несравнимое удовольствие, принося в их дом радость. Доктор и его жена любили Наони настоящей родительской любовью, и очень переживали, зная о её истинной стороне жизни. За пару дней до смерти Отец стал что-то бессвязно лепетать жене о каком-то своеобразном предназначении Наони, и уже сел за рабочий письменный стол, когда смерть настигла его. Он умер среди недели, в обед, в своём любимом кресле. В дневнике, на столе последними были записаны неразборчивым почерком несколько незаконченных фраз: ”Ангелы и демоны. Прощение души…”, “А была ли она вообще, эта правда…”, “Мы забыли о Боге. А забыл ли о нас Он?", “Наони ключ!”, “Ведь должен же быть ключ… или всё погибнет…”, "Демоны это мы…".
Наони предчувствовала близость смерти Отца. После звонка Мамы она глубоко вздохнула, отпросилась на работе и отправилась сразу к ней. Приехала она в родительский домик почти одновременно с агентом "бытовых нужд" спецслужбы, который присутствовал под видом лица, представляющего юридические интересы семьи при освидетельствовании смерти. Стараясь быть незаметным, он провёл поверхностный осмотр документов покойного (профессор время от времени продолжал работать) и изъял несколько из них, в том числе и дневник, но Наони умудрилась прочитать последние записи Отца, хорошо разбирая его почерк. Похороны прошли в субботу при небольшом количестве людей, в основном пожилого академического склада.
После смерти мужа Мама сильно сдала и была уже не способна к самостоятельному образу жизни. Она была переведена в дом престарелых, где скончалась через несколько месяцев. Наони пережила её смерть менее стойко. Ей понадобилось три дня, что бы прийти в себя, склеить треснувшее представление обо всём и о каждом, без двух самых больших осколков, и заменить его на полностью новое, цельное меровоззрение, именно меровоззрение. Мир воззреть невозможно, это как объять необъятное, Наони это уже поняла, лишь мерой собственной жизни его приходится измерять. Мировоззрение человека не имеет значение
