Плетёнка ужаснулась:
– Ты ходила к паутчице?
Лирика вся сжалась, но кивнула и не сдвинулась с места. Что, как подумала Клэр, было довольно смело. Особенно учитывая, как побагровело смуглое лицо госпожи Плетёнки. На мгновение Клэр показалось, что женщина в буквальном смысле сейчас взорвётся. Но госпожа Плетёнка лишь глубоко вдохнула, обдумывая её слова сосредоточенно, словно наматывая нить на прялку, после чего переключила своё внимание на Клэр: – И ты её спасла?
Клэр неуверенно кивнула. Мир перед её глазами вдруг накрыла поволока из розовых рюш: госпожа Плетёнка схватила её в охапку и крепко обняла.
– Спасибо, – шепнула она в макушку Клэр. От мамы Лирики исходил лёгкий запах лаванды. Он напомнил Клэр о её собственной маме, которая следила за тем, чтобы в шкафчике всегда была как минимум одна бутылка пены для ванны с ароматом лаванды. – А как же твои родители? – спросила госпожа Плетёнка. – Где они?
Клэр бросила на Лирику испуганный взгляд, и девочка поспешила ей на выручку:
– Паутчица забрала все её мысли, мама. Она почти ничего не помнит.
– Бедняжка! – воскликнула госпожа Плетёнка. Она сжала Клэр напоследок ещё разок, после чего отпустила. Теперь, когда она не выглядела так, словно вот-вот взорвётся, её лицо оказалось открытым, как подсолнечник, и таким же славным. Что-то в маме Лирики казалось Клэр очень знакомым (то ли то, как она прищуривала глаза, то ли форма её носа). Это даже навело Клэр на мысль, что она уже встречала госпожу Плетёнку прежде, как и Лирику, но она понимала, что этого просто не могло быть. – Идём, ты наверняка проголодалась, – продолжила госпожа Плетёнка. – Отдохни у нас, а мы пока выясним, из какой ты флотилии… и придумаем, как наказать Лирику.
Лирика сглотнула.
Мать и дочь повели Клэр по городу. Пёстрые дома обрамляли каналы, словно кружево воротнички. Но, несмотря на яркие краски, внимательная к деталям Клэр заметила, что черепица на многих постройках лежит неровно и здесь подсобили бы умелые руки кого-нибудь из земледельцев. От её внимания не ускользнули и крошащиеся края каменных мостов, которые самоцветчики подправили бы в два счёта. Ещё несколько ступеней, три моста и один-два поворота спустя они наконец дошли до ярко-жёлтой двери старинного дома.
– Сюда, – негромко произнесла госпожа Плетёнка, зажигая лампу и наполняя помещение буйством красок.
Повсюду, куда ни смотрела Клэр, была ткань: на стенах, под её ногами, у неё над головой, где потолок был задрапирован лоскутами розового тюля, который ниспадал из середины шатром. По периметру комнаты даже расположились бочки, доверху наполненные роялистско-синей пряжей. У Клэр скрутило желудок. Пряжи в них было достаточно для сотни новых плащей. Для сотни новобранцев, которые поверили лживым речам королевы Эстелл.
– Присаживайся, – тепло предложила госпожа Плетёнка, указывая на шаткий кухонный стол. – Лирика… Принесёшь что-нибудь из вещей сестры, чтобы Элейна
