сражается с дикарем, скот борется со скотом, причем все эти дикари и скоты – мы, мужчины. Я смотрю с высоких стен возведенного человечеством замка, перегибаюсь через его резной парапет – и вижу там, внизу, море крови. Недолгой же была наша слава… Спустите с цепей псов войны! Рвите врагу горло и терзайте его плоть! Убивайте! Калечьте! Разрушайте! Да воцарятся мятеж, анархия и хаос! Конечно, посреди ужасов их всеконечного господства исчезнут последние остатки человеческого благородства – так и что с того: в нем нет смысла после исчезновения женщин… Да вскипит с невиданной силой междоусобная борьба – а потом все будет кончено. Земля вновь увидит рассветы и закаты; солнце, луна, звезды и дальние туманности продолжат свой вечный путь; вселенная даже не заметит произошедших изменений… Но вся земная жизнь – люди, птицы, звери и насекомые, все, что есть на нашей планете разумное и неразумное, вся органическая материя прекратит существование свое!
Мы замерли, скованные ужасом. Но Кертис, по-видимому, перестал нас замечать: чиркнув спичкой, он разжег крохотную спиртовку, потянулся за трубкой для курения опиума… Вскоре комнату заполнил отвратительный наркотический дым. Ощутив себя незваными гостями, мы поспешили убраться прочь. И, едва оказавшись на улице, расстались: нам с Чарли вдруг сделалось невыносимо общество друг друга.
Должен признаться, впервые я по-настоящему ощутил страх перед настоящим, а главное – перед будущим. Городской транспорт, как уже говорилось, канул в небытие – и я устало потащился домой пешком, по темным тихим улицам… нет, не таким уж тихим: со всех сторон доносились вопли и тщетные призывы на помощь. Ночь была полна убийств и грабежей, они словно бы дышали мне в спину.
Я с облегчением вздохнул, закрыв наконец за собой дверь своего дома. Но о том, чтобы лечь спать, даже думать не приходилось: жуткая картина, обрисованная Кертисом, продолжала стоять перед моим внутренним взором.
Ближе к утру в дом вломились грабители. Я отнесся к этому с полным безразличием и предложил им брать все, что найдут. Понемногу у меня начала спадать пелена с глаз: похоже, Кертис действительно прав и судьба мужского мира складывается печальным образом. А значит, моей собственной судьбы это тоже неизбежно касается.
…Солнце медленно опускалось к горизонту; воздух был насыщен ароматами свежести; во всей природе, казалось, воцарился мир. Но до того ли было нам, двум измученным, изголодавшимся людям, которые едва плелись вдоль пустынной дороги?..
Мой напарник и я. Нам не было дела даже до имен друг друга.
Какой-то звук вдали! Не сговариваясь, мы отработанным движением метнулись в кусты на обочине, затаились там. Да, это дальний цокот копыт!
Мы крепко сжали в руках дубинки и с неукротимой решительностью, порожденной отчаянием, стали ждать, когда одинокий ездок окажется к нам вплотную.
Вот он появился
