Сайгак хотел помочь ей стоять прямо, но лиса побежала прочь.
А волки кричат:
– Зовите охрану! Что за безобразие?!
Прибежал леопард в бронежилете. Говорит:
– Иди отсюда, обдолбанный.
Обиделся Сайгак, что не замечают в Петербурге его таланты. Передохнул, выпил шейк и снова пустился в пляс. Снова прибежал леопард, отдувается, жарко ему. Говорит:
– Не испытывай мое терпение!
Присмирел Сайгак, сел на поребрик, отдыхает.
Лизнул еще соли из пакетика. И так ему стало хорошо, что вернулся он к окошку макдака и сделал предложение уже двум девушкам!
В третий раз подбежал леопард, дал Сайгаку по шее и потащил его куда-то.
Закричал Сайгак:
– Эй, ты чего меня бьешь, я щас Маге позвоню!
Вырвался и ну плясать и петь!
Кончилось терпение у леопарда, плюнул он на Сайгака и вызвал полицию. Запихнули Сайгака в полицейскую машину, привезли в отделение, но и там еще Сайгак продолжал выступать, пока сотрудники его снимали на айфон. Пришел Сайгак в себя, перед всеми извинился, рассказал, где взял пакетик, и вечером его отпустили.
Понял Сайгак, что в Петербурге не любят певцов и не ценят искусство танца. Накупил он баллончиков с краской и начал рисовать на стенах.
Вульгарная шкура
Жила-была леопардица по имени Ариша. Была ее семья беженцами из Южной Осетии. Росла леопардица в здоровой атмосфере, никогда ни с кем не ссорилась и любила помогать другим зверям, поэтому работала в собесе. Состояла Ариша в партии Медведя, по воскресеньям ходила с папой и мамой в церковь, а на выборах работала наблюдателем.
Была у леопардицы красивая желтая шкура с черными пятнами, сохранила Ариша стройную фигуру, несмотря на сидячую работу. И клиенты все время пытались что-то спросить у нее, хотя имелась в собесе электронная очередь. Всем она вежливо улыбалась и каждому подробно отвечала. А сотрудницы шептались:
– Опять эта шкура заигрывает с мужиками.
– До чего же вульгарная шкура!
А соседка по столу, серая мышь, все норовила уйти пораньше. То ей сына нужно к зубному вести, то костюм мужа забрать из химчистки. Приходилось Арише работать за серую мышь. А серая мышь ее уму-разуму учила.
– Ты, – говорит, – скромнее с мужиками себя веди, они не любят легкодоступных. Так ведь и останешься в девках.
– Да куда уж скромнее, – отвечала леопардица. – У меня и парня никогда не было. Я в свободное время дома сижу, читаю книжки и смотрю корейскую дораму[5].
А дома она сидела потому, что мужики на улице к ней приставали, обязательно привяжется какой-нибудь козел и спросит:
– Мы с вами где-то встречались?
Она убегает, а он свистит ей вслед и орет:
– Вашей маме зять не нужен?
И вот исполнилось леопардице тридцать лет. Никто в собесе не вспомнил,
Дорама (яп.
