весело в деревне.
– Так приводите его к нам, господин аббат, – сказал барон, – время от времени это сможет его развлечь.
И заговорили о другом.
Когда после кофе все перешли в гостиную, священник попросил позволения пройтись по саду, так как привык совершать легкий моцион после еды. Барон сопровождал его. Они медленно прогуливались взад и вперед вдоль белого фасада замка. Их тени, одна худая, другая шарообразная, с грибом на голове, тянулись то спереди, то сзади них, смотря по тому, шли ли они лицом к луне или повертывались к ней спиной. Кюре посасывал что-то вроде папироски, которую достал из кармана. Он объяснил ее назначение с откровенностью деревенского жителя:
– Это чтобы вызвать отрыжку, а то у меня довольно скверное пищеварение.
Затем вдруг, взглянув на небо, по которому совершало свой путь ясное светило, он произнес:
– Вот зрелище, на которое никогда не наскучит смотреть.
И вернулся попрощаться с дамами.
III
Из деликатной почтительности к своему кюре баронесса и Жанна отправились на мессу в следующее воскресенье.
Они подождали его после службы, чтобы пригласить в четверг к завтраку. Он вышел из ризницы с высоким элегантным молодым человеком, который дружески держал его под руку. Заметив женщин, священник с приятным изумлением воскликнул:
– Как это кстати! Прошу у вас позволения, баронесса и мадемуазель Жанна, представить вам вашего соседа, виконта де Лямара.
Виконт поклонился, сказал, что он уже давно мечтает об этом знакомстве, и завязал разговор с легкостью бывалого и благовоспитанного человека. У него была та счастливая внешность, о которой грезят женщины, но которая противна любому мужчине. Черные вьющиеся волосы обрамляли гладкий смуглый лоб; большие, правильные, точно искусственно выведенные брови придавали глубину и нежность его темным глазам, белки которых казались слегка голубоватыми.
Благодаря густым и длинным ресницам его взгляд приобретал ту страстную выразительность, которая вызывает волнение в высокомерной салонной красавице и заставляет оборачиваться на улице девушку в чепце, которая несет корзину.
Томная прелесть его взгляда заставляла верить в глубину его мысли и придавала значительность самым ничтожным его словам.
Густая борода, блестящая и выхоленная, скрывала чересчур развитую нижнюю челюсть.
Обменявшись любезностями, они расстались.
Два дня спустя г-н де Лямар сделал первый визит.
Он появился как раз в ту минуту, когда осматривали садовую скамейку, поставленную в это утро под платаном, против окон зала. Барон хотел поставить еще другую напротив, под липой, но мамочка, враг симметрии, не желала этого. Виконт, мнение которого пожелали узнать, согласился с баронессой.
Затем он заговорил об этом крае и находил его очень «живописным», так как во время своих одиноких прогулок встречал много очаровательных «уголков».
