как самочувствие моей жены?
Я, не произнеся ни слова, в сердцах положил трубку. Но через минуту опять звонок, опять он же, опять тот же заклятый вопрос:
– Как самочувствие моей жены?
Я схватился рукой за сердце и глубоко страдающим голосом взмолился:
– Дорогой мой, я же сказал вам, что это не родильный дом, а квартира, не туда звоните.
– А какой номер вашего телефона?
Я назвал. Но незнакомец словно взбесился, услышав номер.
– Как вам не стыдно?! Почему врете?! – заорал он в трубку так, будто его резали на куски. – Я и вчера и позавчера звонил по этому самому номеру и мне все время отвечали как положено… Вы просто – нахал, хулиган!.. Прочь от телефона, иначе милицию вызову!..
Я положил обратно трубку, взял ручку, но уже не мог сосредоточиться. Мысли мои напоминали сейчас пчёл, которые разлетелись в разные стороны после того, как в улье заворошили палкой, а теперь не хотят вернуться в него. Дрожащей рукой я вынул из ящика папиросу, закурил. После второй затяжки телефон вновь заверещал. Я поднял трубку.
– Скажите, пожалуйста, кто у меня родился: мальчик или девочка? – спрашивал уже другой, ласковый, но нетерпеливый голос. – Я целую неделю был на кутане, ничего не знаю…
Я сразу понял, что опять звонят в родильный дом.
– А кого бы вы хотели? – усталым голосом спросил я.
– Мне всё равно, но желательно мальчика – у меня шесть дочерей…
– У вас – мальчик, – произнес я и тут же положил трубку – по крайней мере, теперь не скоро будет звонить.
Через минуту, о боже! – опять звонок.
– Скажите, пожалуйста, жена моя разрешилась? А то мы все дома волнуемся, сидим как на иголках, – человек, который спрашивал, назвал фамилию жены.
Я с полминуты молчал, размышляя: если сказать «не разрешилась», будут звонить опять, опять и опять, поэтому ответил, что она благополучно разрешилась, чувствует себя хорошо, передает привет, целует и прочее.
– А кто у нас родился?
– А кого бы вы хотели?
– Дочку, мечтаю…
– Поздравляю, мечта ваша исполнилась – у вас – дочь, – и положил трубку.
Я взял с кровати подушку, накрыл ею телефон и больше к нему не подходил. Но самая большая неприятность, оказывается, ожидала меня впереди.
На следующий день кто-то раза три ударил ногой в мою дверь с такой яростью, что, казалось, вот-вот она сорвется с петель и с грохотом рухнет на пол. Я мигом подбежал, открыл дверь и увидел перед собой совершенно незнакомого мне мужчину с тремя свертками на руках. Два свертка он держал на правой руке, а один – на левой. Незнакомец был среднего роста и средних лет с суровым, смуглым обветренным лицом, которое украшали отличные черные усы, лихо закрученные кончиками вверх. Одет он был в пиджак, брюки галифе с широкими клинами и мягкие блестящие сапоги. Голову незнакомца венчала серебристая каракулевая папаха с широким бархатным верхом.
– Я узнал, это вы, оказывается, вчера отвечали мне, что у меня родился
