откашляться.
– Люська, поднимайся.
– Я ничего не вижу.
– Дай мне руку. Ну же!
– А ты?
– Я сразу за тобой.
Люська поднималась по лестнице на ощупь, наверху Димон протянул ей руку, потом подняться на чердак.
– Глебыч, ты здесь?
– Все нормально, только глаза щипит.
На я крыше долго кашлял, согнувшись пополам. Из металлического люка пробивался белый дым, этот же дым, только уже объемными серыми клубами, вырывался из оконных проемов.
Димон толкнул дверь, ведущую на чердак соседнего подъезда, нагнулся, потянул ручку металлического люка.
– Он закрыт! Глебыч, люк закрыт.
– Есть ещё третий подъезд, – я добежал по крыше до невысокого чердачного домика, открыл дверь, протянул руку к проржавевшей ручке люка.
Удача от нас отвернулась – люк не двинулся с места.
– Что у тебя?
– Засада!
– Димка, – расплакалась Люська, – мы в ловушке. Что делать?
– Не паникуй, Люсь, – Димон подошел к краю крыши, посмотрел вниз.
– Собрался прыгать?
– Нам повезло, к торцу дома примыкает ещё одно здание. Здесь лестница.
– Дим, я боюсь.
– Ты главное, не смотри вниз, крепче держись за прутья и спускайся.
– А если оступлюсь?
– Не оступишься.
– Глеб…
– У нас нет выбора. Я спущусь первый, подстрахую тебя внизу.
Перешагнув низкое ограждение, я схватился за поручень, начав спускаться на крышу соседнего здания. Страха не испытывал, только волнение и гнев. Высоты я не боюсь с детства, не раз приходилось лазить с пацанами на крыши школ и детских садов. Да и на крышах высотных домов мы часто зависали в детстве. Сейчас переживал за Люську. Она хоть и не из робкого десятка, но после увиденного пребывает не в форме. Стоит, плачет. Очень редко я видел Люську плачущей, и скажу честно, такой она мне не нравится.
Когда слезы льет Алиса – другое дело. Она пессимистка по жизни, может расплакаться от жалости к бездомному котенку, часто всхлипывает, когда мы сидим в киношке и смотрим какую-нибудь мелодраматическую фигню. Люська – стопроцентная оптимистка, у неё сильный, несгибаемый характер. И вот она плачет. А когда плачет сильный человек, это напрягает.
Спрыгнув на покрытую ржавыми жестяными листами крышу, я поднял голову. Люська смотрела вниз, не решаясь переступить через ограждение.
– Не смотри, – крикнул я ей. – Не смотри вниз.
– У меня не получится.
– Здесь не так высоко. Всего два этажа. Постарайся.
Люська исчезла. Прошла минута, вторая. Я занервничал.
– Где вы там?
Появилась голова Димона.
– Сейчас, Глебыч.
Дрожащей рукой Люська сжала поручень, перешагнула через ограждение и, стараясь не смотреть вниз, поставила ногу на лестничную перекладину.
– Аккуратно, –
