домов было совсем жутко. Мне всё время казалось, что кто-то идет за мной, шлепая по грязи босыми ногами. Я всякий раз оглядывалась, но никого не видела. От этого было ещё страшнее. И почему-то путь назад мне показался намного длиннее. Но ещё больше замирало сердце, когда я проходила совсем близко от этих поникших увядших в болоте покосившихся избушек. Я спиной ощущала чьи-то взгляды. Словно кто-то обитал в этих домах, может быть русалки из Ильюхиного рассказа, а может быть кто-то другой, ещё похуже и пострашнее. Возможно они следили за мной через пыльные чердачные окна.
В одном месте дорогу пересекала цепочка огромных звериных следов. Я не следопыт, но тут явно пробежал крупный пес. Или, может быть, лесной зверь? Я невольно поежилась и ускорила шаг. Встреча даже с обычной собакой пугала меня. Я же для них чужая.
Вдруг впереди я увидела огромного медведя. Он наполовину вышел на дорогу и теперь неподвижно стоял, положив лапы на поваленное дерево. Я замерла на месте, не зная, что делать. Оглянулась, никого. От страха захотелось зареветь как маленькой. Если я побегу, вдруг он броситься вдогонку за мной? И даже не спрятаться в лесу, как только спускаешься с дороги вниз сразу попадаешь в болото, так и утопнуть недолго.
Я сделала шаг назад и замерла. Зверь так и не сдвинулся с места. Он всё ещё не замечал меня. Я попятилась и вдруг услышала голоса. Из-за поворота навстречу мне показались две женщины, они громко болтали, не обращая никакого внимания на медведя, словно его тут и не было. Это было немного странно.
– А что я? Я то и говорю, все знаки указывают, сама скоро увидишь, – вещала одна тетка в черных легенцах и цветастой футболке.
– Ох, накликаешь ты беду, Семеновна, – замотала головой другая в ярком сарафане с подсолнухами.
– Что её кликать, если вон она сама за воротами ходит, – возразила первая, – ты как знаешь, а мы в город переедем покамест.
– А урожай как же?
– Сама ещё не знаю.
– Вот не знаешь и помалкивай тогда. Особливо, когда мы по нехорошему месту идем, не дай бог, кто услышит. Ты хоть по сторонам не глазей, а то вынырнет кто-нибудь и сманит, как Гришку.
– Да кому я нужна старая, – отмахнулась первая, – если черту водяному только.
– Тьфу на тебя, Семеновна, вот ей богу беду накликаешь!
Но заметив меня, они обе замолчали. Не про того ли они Гришку говорили, которого якобы русалка утащила? А я считала, что Илья всё выдумал.
Потоптавшись на месте, я всё же решилась пойти вперед. Постепенно черты вырисовывались и черный сгусток теперь не походил на медведя, я пошла быстрее, чтобы миновать это место, пока кто-то есть здесь, кроме меня, и страшное чудовище вскоре превратилось в огромные корни поваленного дерева. Я хмыкнула, но мне было не до смеха, женщины скрылись за другим поворотом, и я осталась опять одна, поежилась, слишком уж какой-то мрачный пейзаж был вокруг.
Уже в Нижних Зыбунах я вдруг почувствовала большую разницу между деревнями. Здесь
