это за деньги. Одна лишь свободная воля и восторг обживания прекрасного, цельного, здорового тела способны сподвигнуть Душу на переезд.
Нет, сейчас любить их решительно не за что.
III
Центр города – как тетрадный лист, буковки домов в его клеточках теснятся кое-как, карабкаются друг на друга, недружелюбно встречают новых соседей. Очень мало свободного пространства на этом листочке, все занятое же используется местами нерационально, как-никак где-то в кирпичных складках проспекта Мира ловко прячется Душа города, бродит аккуратно по крышам, цепляется в ветреные дни за редкой красоты резные ставни и наличники, собирает в герметичные прозрачные пакетики облетевшую штукатурку, хочет сохранить, не дать сгинуть без следа своему дому. Кряхтит и стонет асфальт под тяжестью автомашин, дружно мигают светофоры, ойкают люки городской канализации.
Ядро города. Взгляните на карту – самое настоящее ядро. Ограниченное с юга и севера Енисеем и Качей, с Востока их слиянием, а с Запада стальными потоками Транссиба, оно вмещает в себя Душу города, поэтому, видимо, полнится мистической энергией и всю ее употребляет на перевоплощения. Янус, но с тысячей лиц. Даже на самые незначительные изменения в погоде, тональности света, прозрачности воздуха, активности людей, настроении зрителя или гулятеля здесь город реагирует необычайно чутко: каждое второе посещение несет массу новых открытий и ощущений. Как будто он готовится принять тебя и, будучи радушным хозяином, стремится не разочаровать гостя, занять его интересной беседой, угостить на славу и отпустить восвояси в самом благостном расположении духа. Но все это нельзя почувствовать из салона автомобиля или автобуса, всевозможную машинерию центр искренне недолюбливает и, порой излишне коварно, чинит препятствия к передвижению на железных экипажах: то сузит улицы до игольного ушка, то вспенит яростью асфальт – тут пощады не жди.
Все же, он – славный. Наш многоликий центр со всей искренностью дарит то, что угодно его гостям. Весь спектр ощущений. Вот он кипит жизнью среднестатистического мегаполиса, а вот спокоен, как деревушка. Вены его полнятся машинным маслом, артерии – кровью людской.
Но самая большая ценность его – и, кажется, всегда буду стоять на этом – кроется в тех многочисленных спокойных уголках, которые так приятно находить и потом посещать вновь, чтобы в полной мере ощутить всю прелесть тишины и спокойной мощи горнила, огненного ядра, что согревает и дает жизнь всем прочим районам.
IV
Западный и Северо-западный, гипертрофированная монументальная спальня города: дом на Красной Армии, 121 – ее апофеоз. Есть ли в них что-то хорошее? Что-то плохое? Нет никакой возможности сказать это, все здесь слилось в единую непроглядную серую кашу, что само по себе тоже никак. Меланхоличный мещанский склеп, игриво, но скупо расшитый скверами, парками и магазинами. Безликая самопровозглашенная королева человеческого улья,
