самого дерева. Я буду минут через десять.
Томас был безумно рад убраться подальше от страшного дома, поэтому направился назад к дереву. Стоило ему представить, как непросто будет здесь выжить, как возникло желание бежать отсюда со всех ног. Жутко захотелось вспомнить что-нибудь из прошлой жизни. Хоть малейшую деталь – мать, отца, какого-нибудь друга, школу, увлечение, подружку…
Он несколько раз сильно зажмурился, стараясь выбросить из головы картину того, что увидел в старом доме.
Метаморфоза. Галли назвал это Метаморфозой.
Томас поежился, хотя было совсем не холодно.
Глава четвертая
Прислонившись спиной к дереву, Томас еще раз окинул взглядом Глэйд – свой новый дом, кошмарное пристанище, в котором он обречен провести, возможно, весь остаток жизни. Тень от увитой плющом стены вытянулась настолько, что уже наползла на край противоположной стены.
Это помогло немного сориентироваться: деревянная хибара, погруженная сейчас в густую тень, находилась в северо-западном углу, а небольшой лес – на юго-западе. Сельскохозяйственный участок занимал северо-восточную часть Глэйда. В юго-восточной стороне мычала, блеяла и кукарекала всякая домашняя живность.
Прямо в центре площади зиял все еще незакрытый люк Ящика – словно приглашал снова прыгнуть в него и вернуться домой, – а неподалеку, примерно футах в двадцати к югу, располагалась какая-то приземистая будка, сложенная из бетонных блоков. В будке не было ни единого окна, виднелась только мрачного вида тяжелая стальная дверь с большой круглой ручкой наподобие колеса, вроде тех, какие используют для задраивания люков на подлодках. Глядя на будку, Томас и сам не понимал, что сейчас чувствует острее: любопытство и желание узнать, что находится внутри, или боязнь очередного страшного открытия.
Едва он переключил свое внимание на проходы в центре каждой из четырех стен Глэйда, как подошел Чак, держа в руках пару сэндвичей, яблоки и две металлические кружки с водой. Чувство облегчения, охватившее Томаса, удивило даже его самого – в этом мире он был не совсем одинок.
– Фрайпан не обрадовался, что я пришел на кухню до ужина, – сказал Чак, усаживаясь под деревом и жестом приглашая Томаса сделать то же самое.
Томас сел, взял было сэндвич, но остановился: в памяти вновь всплыла чудовищная сцена в старом доме. Однако голод одержал верх, и он принялся за еду, ощутив во рту упоительный вкус ветчины, сыра и майонеза.
– О господи… – промычал Томас с набитым ртом. – Умираю с голоду.
– А я что говорил! – невнятно отозвался Чак, уплетая свой сэндвич.
Откусив еще несколько раз, Томас наконец-то задал давно мучивший его вопрос:
– Так что все-таки случилось с этим Беном? Он же на человека перестал быть похож.
Чак бросил взгляд на дом.
– Я и сам точно не знаю, – пробормотал он. – Я его не видел…
Томас понимал, что Чак врет, но решил не давить на мальчишку.
– Не
