страха раньше, чем узрел врата Радастана.
5.
Ходящий выпрямился и осмотрелся. Некогда очаровательная полянка теперь стала полем сражения. Едва начавшая тянуться к солнцу тоненькая трава примята и вытоптана конями и людьми. Обильно полита не прохладной дождевой водой, а теплой густой кровью. Крепкий деревянный сруб, хлев, птичий выгул, сарайчик, овчарня теперь говорили об одиночестве и казались заброшенными и ветхими. Свежий запах весеннего леса сменился горькой гарью. Дом испуганно смотрел окнами, наполовину прикрытыми красивыми ставнями. Сквозь нахохлившиеся облака неожиданно пробились яркие, теплые лучи, и Кйорт зажмурился: впервые за последние две недели солнце начнет согревать землю в этих краях. И весна одолеет наконец затянутую радастанцами зиму. Позади послышалось фырканье, и кто-то несильно, но настойчиво ткнул йерро в плечо.
– Да, да, Хигло, – Кйорт, не оборачиваясь, похлопал коня по храпу. – Знаю, тебе не нравится тут. Сейчас поедем.
Ходящий заметил на земле серебряный серп, и в голове у него тут же созрел четкий план. Мертвым уже все равно, тем более он помог им найти путь в Равнины, а ему пригодится. Кйорт, еще раз успокоительно потрепав Хигло за шею, направился к поблескивающему серпу с отполированной рукояткой из черного дерева. Но, проходя мимо тел жреца и его жены, остановился. Его внимание привлек странный предмет, сверкнувший оплавленной круглой гранью на останках Этлуота. Охотник, чуть прищурив глаза, подошел к заинтересовавшему его предмету. Это был амулет, точнее, он являл собой всего лишь бесформенный кусок серебра, почерневший от въевшейся гари. Лишь одна грань осталась чистой и, что удивительно, почти не пострадала. Йерро, опустившись на корточки, аккуратно отбросил пальцами пепел и очистил находку. Несколько минут он просто разглядывал амулет, чуть склонив голову. Краешек губ дрогнул в легкой улыбке, и Кйорт двумя пальцами поднес амулет поближе к глазам. Нанесенные на него знаки и символы оказались практически уничтожены, но небольшую часть можно было разглядеть. Немало удивившись, Кйорт спрятал находку в набедренную сумку и подозрительно оглянулся. Ему показалось, что кто-то буквально пронзает его спину взглядом, но поляна была пуста. Лишь Хигло фыркал и нетерпеливо стриг ушами.
Ходящий, подобрав серп, вернулся к лошади, стараясь подавить возрастающее чувство опасности. Липкая и скользкая мысль о том, что он что-то сделал не так, просочилась в мозг, словно кальмар в узкую расселину. Йерро, встряхнув головой, затолкал кальмара еще глубже, небрежно бросил серп в седельную сумку, принайтовил аарк и, ухватившись рукой о переднюю луку седла, ловко вскочил на коня. И только теперь он ощутил, как бесконечно устал, как крутит и выворачивает кости, как гудят мышцы, словно он разгружал обоз с мукой, как стонет каждая клеточка его тела. Многочисленные порезы, едва затянувшиеся, снова начали кровоточить. Кйорт, стиснув зубы и смахнув со лба неожиданную испарину, направил коня на тропинку у родника: он возвращался
