шлема. Иногда блики играли с тенями, и казалось, что кто-то подмигнул или кривился от боли. И я вглядывался в безжизненную маску смерти, произнося свои позывные. Убедившись, что оказался жертвой очередной оптической иллюзии, неизменно двигался дальше.
Мёртвые тела и обломки втягивались в черную Пустоту – огромную черную дыру. Я не мог сопротивляться притяжению, да и не хотел. Стало казаться, что и я мёртв и наша когорта снова в сборе. Неожиданно столкнулся с кем-то. На первый взгляд скафандр показался целым. Подчиняясь законам космоса человек, перевернулся, и я заметил небольшую дыру в гермошлеме. Сам не знаю зачем, ухватил мертвеца за перчатку и подтянул к себе, стал разглядывать. Вероятно, осколок пробил где-то оболочку костюма. Очередной жертвой беспощадной войны оказалась молодая женщина с красивым лицом. Судя по нашивкам на скафандре – офицер инженерных войск ООН. Наверное, она даже не почувствовала боли. Вдохнула воздух и… умерла. Я отдал честь офицеру, как и положено по Уставу и…
…проснулся…
В комнате кто-то был. Я отчетливо слышал дыхание в тишине. Странно… Как чужак мог проникнуть в дом? Несмотря на сверхновую сигнализацию и двери, которые могли открыть без моего желания разве что залпом из крупнокалиберных пушек, у меня сегодня незваные гости. Я чувствовал посторонний взгляд, тяжёлый и нехороший. Чужое сердце отбивало бешеный ритм так гулко, что не услышать его мог разве только глухой.
– Он проснулся, – хрипло заявил грубый голос.
– Ага, – простужено сипя, откликнулся другой.
Двое! Их двое! Меня стала бить противная дрожь, и я сел в постели. Как был, в одних трусах.
– Не дёргайся, парень, – предупредил Грубый.
Дыхание ночного посетителя приблизилось, вместе с непередаваемым запахом недавно съеденного позднего ужина, выпитого вина, и вонючей примесью пота. Крепкие руки надавили мне на шею и затылок, заставив нагнуться. В то же время другой гость, ловко вывернул руки назад, щёлкнул наручниками, замкнув их за спиной.
– Долго же мы гонялись за тобой, Рикки – бой, – проворчал тот, Грубый.
– Надо же, додумался ведь, – захрипел простуженным голосом другой, – устроиться уборщиком в банк. Кто бы мог подумать! Да ещё квартиру снял в самом глухом районе.
Руки, гнувшие тело к одеялу, исчезли и я распрямился.
– Где у него тут свет включается? Ага… – Щёлкнул выключатель и я зажмурился, когда вспыхнули яркие лампы, но быстро вновь открыл глаза.
Теперь мог подробно рассмотреть поздних визитёров. Тот, у кого был грубый и неприятный голос, оказался добродушного вида крепышом, лет тридцати, с коротко стриженными светлыми волосами. Второй, где-то подхвативший простуду – чернокожий, высокий, обладающий совершенно неприметной внешностью. Увидишь такое лицо – пройдёшь мимо. Впрочем, кое-что в его внешнем виде всё же бросалось в глаза, как и в его напарнике – одежда. Оба нацепили на себя спецовку красного
