играть, ребят, и мы приступили к занятиям. Он, по самоучителю, разучивал мелодию, потом показывал нам, и мы, по составленному графику, после занятий разучивали эту мелодию. Баян родители купили только Васе Ласому, а еще Вите Осипенко родители принесли колхозную гармошку, так что тренироваться дома могли только эти двое, остальные стояли в очереди к единственному школьному баяну. Сначала разучивали мелодию на правой стороне баяна, потом на левой, а потом нужно было играть сразу на двух сторонах. Я легко осваивал и правую, и левую сторону, а вот с игрой на двух сразу я не справился. Может одного 30-минутного занятия в неделю было недостаточно, может я вообще не могу делать несинхронную работу двумя руками. Промучившись два месяца, я бросил кружок. Следуя моему дурному примеру, кружок бросили и все остальные, кроме Васи Ласого, который освоил эту сложную науку и в дальнейшем прекрасно играл на баяне. Моих родителей директор вызывал в школу, обвинял меня в развале кружка и требовал, чтобы я вернулся в кружок, но я не вернулся, и кружок больше не работал. Потом мы с директором помирились. Я показывал в школе кинопроектором учебные фильмы, был ответственным за просмотр телепередач на школьном телевизоре (дома телевизоров ни у кого не было), и директор даже принародно обещал достать для меня путевку в Артек. То ли он плохо искал эту путевку, то ли вообще не искал, но ни в какие лагеря я никогда не ездил. С нашей школы в местный пионерский лагерь дважды ездил только Коля Ювко, по кличке Грек, как ребенок из неблагополучной семьи. Ему там очень нравилось, и он с восторгом рассказывал, как там хорошо, и я ему завидовал. Но однажды, мама пригласила его с нам пообедать, когда у нас по какому-то поводу был праздничный обед. Помню, что был очень вкусный борщ с курицей, и галушки из блинчиков, тоже вкуснейшее блюдо. После обеда Коля сказал, что если бы его хоть иногда так дома кормили, он бы ни в какие лагеря не ездил. И я понял, что в этом лагере не так уж и хорошо.
С вырезанием лобзиком было все хорошо, но не отлично. Вырезал я много различных изделий из фанеры и разукрашивал их масляными художественными красками. Многие из них раздарил. Но почти все изделия были с небольшими изъянами, в некоторых местах откалывался верхний слой фанеры и заделать этот скол так, чтобы не было заметно, не всегда удавалось. Причина была в плохом качестве используемой фанеры. Я использовал фанеру с ящиков из-под папирос, которые покупал в магазине. Другой фанеры у меня не было.
Позже появилось еще одно увлечение – изготовление шкатулок из рентгеновской пленки. Делать такие шкатулки меня научил второй муж крестной, дядя Саша. Из картона вырезалась основа будущей шкатулки и на нее наклеивалась цветная однотонная бумага. На эту бумагу наклеивались вырезки из фотографий и открыток. С двух сторон каждой детали накладывалась вырезанная по контуру прозрачная (отмытая) рентгеновская пленка и все вместе по контуру сшивалось цветной ниткой специальным швом, подобным тому, который используется для обметывания петель, только с большим равномерным
