замок архиепископа? Пожилой прелат сильно раздобрел за последние годы от обилия пищи и недостатка занятий, а потому редко покидал свой монастырь. Должно было случиться нечто из ряда вон выходящее, чтобы он взобрался на старенького серого мула и приехал сюда. Кстати говоря, этот мул, с его нелюбовью к быстрому бегу, как нельзя лучше подходил для человека, отнюдь не склонного к физической активности.
Данкен вошел в библиотеку, просторное помещение, вдоль стен которого от пола до потолка выстроились книжные полки; в окне – витражное стекло; над очагом, где жарко пылало пламя, голова оленя с ветвистыми рогами. Отец и архиепископ сидели в креслах, вполоборота к огню, и оба встали ему навстречу, причем даже столь незначительное усилие далось церковнику с немалым трудом.
– Данкен, – сказал отец, – у нас гость, которого ты должен помнить.
– Ваша милость, – проговорил Данкен, торопливо подходя поближе, чтобы получить благословение. – Я рад вновь встретиться с вами.
Он опустился на колени. Архиепископ перекрестил юношу и сделал рукой символический жест, как бы помогая Данкену подняться.
– Еще бы ему меня не помнить, – заметил он, обращаясь к отцу юноши. – Мы с ним попортили друг другу немало крови. Сколько сил пришлось положить наставникам, чтобы втолковать разным неслухам хотя бы начатки латыни, греческого и прочих предметов!
– Ваша милость, – осмелился возразить Данкен, – учиться – такая скука! Какая мне польза от латинских глаголов…
– Рассуждает как дворянин, – сказал архиепископ. – Все они, когда приезжают к нам, принимаются жаловаться на латынь. Однако надо признать, что ты, невзирая на свое нежелание, оказался способнее многих.
– Я согласен с вами, – буркнул отец Данкена. – Мы прекрасно обходимся без всякой латыни. Вы там, в монастыре, просто морочите ребятам головы.
– Возможно, – проговорил архиепископ, – возможно, однако ничему иному мы научить не можем: ни как правильно сидеть на лошади, ни умению владеть клинком или обхаживать девиц.
– Забудем, ваша светлость. Чем подначивать друг друга, давайте лучше займемся делом. Слушай внимательно, сынок. Это напрямую касается тебя.
– Понимаю, сэр, – отозвался Данкен. Он дождался, пока сядут старшие, и лишь тогда сел сам.
– Кто скажет ему, Дуглас? – спросил прелат, поглядев на лорда Стэндиша.
– Вы, ваша светлость. Вам известно больше моего. К тому же у вас и язык подвешен что надо.
Архиепископ откинулся на спинку кресла и скрестил пухлые пальцы рук на своем округлом животике.
– Два года тому назад или около того, – начал он, – твой отец принес мне манускрипт, который обнаружил, разбираясь в фамильных бумагах.
– Там накопилось столько хлама, – подал голос отец Данкена, – что я не выдержал. Ценные документы лежали вперемешку с теми, которые давным-давно следовало выкинуть. Старые письма, записи, дарственные, акты были как попало понапиханы в коробки
