и слюни – это для Шекспира, а настоящая любовь – это уважение и вера друг в друга. Всякая любовь проходит, а уважение остаётся на всю жизнь.
Настоящим разочарованием для него стал развод дочери, опровергнувший его слова и подтвердивший сомнения Маши. Вроде бы и уважение друг к другу у них осталось, и гулящими они оба не были, а, поди ты, разошлись.
Маша сильно переживала, что дочь с бывшим мужем не подарили им внуков. Внутренне переживал об этом и он, не говоря ничего вслух. После развода детей он корил себя за то, что зря не лез с этим вопросом к ним. По-видимому, как ему казалось сейчас, надо было своевременно убедить их стать родителями. Но что теперь поделаешь? Брачный поезд разбился о невидимую стену, а сорокалетний возраст дочери давал уже мало шансов стать ему дедом.
Он злился на дочь и стал понимать её всё меньше и меньше, несмотря на то что когда-то они были очень близки.
Вот и сегодня утром, помня о её вчерашнем отказе прийти на день рождения мамы, Виталий Ильич, уткнувшийся в газету, продумывал способы повлиять на дочь. Будучи уверенным, что она махнула на себя рукой, он очень хотел изменить ситуацию в лучшую сторону и, чем чёрт не шутит, опять свести её с Егором.
Он знал, что майор после развода не женился и полностью ушёл в свою канцелярскую работу с кадрами в отделе полиции. Вот и надо было, по мнению Виталия Ильича, почаще отрывать детей от дел и дать им возможность встречаться.
Эх и непростой штучкой была его дочь. Своенравная, гордая и чертовски проницательная Катюша.
Все предыдущие попытки затянуть её к себе и одновременно пригласить Егора проваливались из-за её интуиции. Она находила кучу причин не приходить, догадываясь о своднических планах папы.
Виталий Ильич отложил в сторону бесполезную газету и завёл с Машей давно продуманный им разговор:
– Машунь, ты часом не знаешь, когда у Катьки отпуск положен?
– По-моему, она что-то про июнь говорила, но я не уверена. Тебе-то зачем это? У тебя поменялись планы? Мы же вроде собирались летом втроём в Юрмалу съездить. Загранпаспорта сделали, шенгенские визы открыли. Хотели навестить твоего латвийского друга Гунтиса и его жену Саниту.
Маша, успев всё убрать со стола в холодильник, занималась готовкой борща. Говяжья косточка с кусочками мяса уже булькали в кастрюле на плите. Маша говорила и одновременно ловко орудовала ножом, шинкуя капусту и нарезая морковь.
– Егору тоже в июне отпуск дают. Но в Юрмалу не получится поехать и в этот раз. Егор в Европу не выездной из-за службы в полиции. Вот думаю купить четыре путёвки в Крым. Сами у моря отдохнём, и дети отвлекутся от работы и городской суеты. Винца массандровского попьём, позагораем, поплаваем. Помнишь, как в 85-м?
– Помню, помню, хитрый жук! Долго ты эту «спецоперацию» разрабатывал? Сам-то веришь, что Катюша согласится поехать с Егором? Наверняка ведь найдёт причины отказаться.
– Что же ты думаешь, что я дурнее
