были самые сладостные часы.
Здесь, в Лабуванги, она не решалась на то, чему предавалась в Батавии, и здесь почти никто не верил слухам, ходившим о ней в Батавии. Но мефрау ван Дус уверяла, что тот-то резидент и такой-то инспектор – один просто путешествуя, второй совершая объезд области по долгу службы, – гостившие по несколько дней в доме ван Аудейка, нашли в послеполуденные часы – во время сиесты – дорогу в спальню Леони. Но в Лабуванги подобные реальные события были лишь редкими интермеццо между розовыми видениями, в которые мефрау ван Аудейк погружалась в часы сиесты…
Но сегодня было похоже…
Сегодня было похоже, будто она, недолго подремав и отдохнув, так что вялость после дороги и жары как рукой сняло с ее молочно-белой кожи, будто она, глядя на резвящихся ангелочков на рекламе духов, думала не об этой розово-кукольной нежности, а прислушивалась к чему-то на улице.
На ней был надет только саронг, который она пропустила под мышками и перевязала узлом на груди.
Ее красивые светлые волосы были распущены.
Красивые беленькие ножки босы, она даже не сунула их в тапочки.
Она смотрела сквозь жалюзи на улицу.
Сквозь растения в горшках, стоявшие на боковой лестнице дома и закрывавшие ее окна густой листвой, ей был виден флигель с четырьмя комнатами для гостей, одну из которых занимал Тео.
Она довольно долго смотрела сквозь щелочку, а потом раздвинула жалюзи пошире…
И увидела, что жалюзи в комнате Тео тоже раздвинулись…
Она улыбнулась, потуже завязала саронг и снова легла в кровать.
Она прислушивалась.
Мгновенье спустя она услышала, как скрипнул гравий под ботинком. Ее двери с жалюзи были прикрыты, но не заперты. Чья-то рука осторожно открыла их…
Она обернулась с улыбкой…
– Что такое, Тео? – прошептала она.
Он подошел ближе, на нем были спальные брюки и кабай. Он сел на край кровати и стал играть ее белыми, пухлыми ладонями, а потом вдруг принялся целовать ее, как безумный.
В этот миг в комнату со свистом влетел камешек.
Они оба испугались, подняли глаза, разом вскочили и теперь стояли посреди комнаты.
– Кто его кинул? – спросила она, дрожа.
– Может быть, один из малышей, играющих в саду, Рене или Рикус, – ответил он.
– Они еще не встали…
– Может быть, что-то упало сверху…
– Нет, камешек бросили явно нарочно…
– Нередко бывает, что камешек отламывается от стены…
– Но это кусочек гравия.
Она подняла камешек. Он осторожно выглянул в окно.
– Чепуха, Леони. Он точно свалился сверху, из водосточного желоба, и попал в окно. А потом подпрыгнул. Чепуха…
