style="font-size:15px;"> Однако что же он тогда найдет?
Если, как ему казалось, аудио– и видеозаписи, поступающие с Китовой Пасти на Терру через «Телпоры» фон Айнема, не более чем прикрытие, то какова стоящая за ними реальность?
Мэтсону трудно было представить себе это, поскольку речь шла о сорока миллионах человек. Фабрика собачьего корма? Или, не дай бог, все сорок миллионов мужчин, женщин и детей мертвы? Не превратилась ли планета в погост, где не осталось никого и некому даже выдернуть золотые зубные коронки, поскольку отныне мы пользуемся нержавеющей сталью?
Это было для него загадкой, но кто-то знал ответ. Возможно, на подсознательном, инстинктивном уровне его знала вся Новая Единая Германия, обеспечившая себе львиную долю власти в ООН и управляющая отныне девятью планетами Солнечной системы. Как и в 1940-х, немцы осознавали существование газовых камер, отгораживаясь от этого осознания клетками с щебечущими пташками и высокими звуконепроницаемыми стенами… вот если бы трубы не извергали день напролет странный едкий дым…
– Они знают, – произнес вслух Мэтсон. Ответ был известен Хорсту Бертольду, и совладельцу ТХЛ Теодориху Ферри, и дряхлому, но по-прежнему могущественному старику фон Айнему. А заодно ста тридцати пяти миллионам жителям Новой Единой Германии – впрочем, до известной степени не на вербальном уровне. Бесполезно вызывать специалиста-психолога из «ОбМАН Инкорпорэйтед» в комнатку мюнхенского сапожника, чтобы вколоть ему ряд положенных препаратов, провести стандартные квазипсионные расшифровки, снять электроэнцефалограмму его парапсихологических реакций и узнать истину.
Это проклятое дело оставалось туманным. И на сей раз суть была не в клетках с щебечущими птицами и немецких газовых камерах, а в чем-то другом, не менее действенном. «Тропа Хоффмана лимитед» публиковала многоцветные, объемные, великолепно исполненные брошюры, представляющие захватывающую жизнь по ту сторону «Телпоров», телевидение день и ночь гоняло нескончаемую дурманящую рекламу – почти безлюдная степь на Китовой Пасти с ее благоухающей атмосферой (применен обонятельный сигнал) и теплыми ночами в сиянии двух лун, которым невозможно сказать «нет»… В общем, земля романтики, свободы, эксперимента и кибуцев без пустыни – природа, готовая к сотрудничеству; апельсины зреют в естественных условиях и вырастают до величины грейпфрутов, а последние напоминают арбузы или женские груди.
Мэтсон решительно объявил:
– Я пошлю через обычный «Телпор» опытного агента под видом холостого бизнесмена, который надеется открыть на Китовой Пасти часовую мастерскую. Ему будет имплантирован под кожу мощный передатчик, который…
– Знаю, – терпеливо вставила Фрея. Был вечер, и она, очевидно, жаждала отвлечься от суровой реальности их общего дела. – Он будет регулярно посылать на особой волне сигнал сверхвысокой частоты, который будут принимать здесь. Но на это уйдут недели.
– Хорошо. –
