такой ответ удовлетворил. Мы с Багирой переглянулись.
– Конечно, едь, Витя, – сказала Багира, – Мне врачи помогут.
– Тут без вариантов, – сказал еще один медик, подходя к нам, – Только врачи и помогут. А посторонних катать не положено.
Медики уже принялись ее поднимать, и мне пришлось отодвинуться.
– Я приеду, – сказал я, и она кивнула.
Бесцеремонные силачи принялись грузить коечку с Риткой в машину. Все это время девушка смотрела на меня одного, показывая мимикой, что все будет хорошо, что мне не следует волноваться, что так правильно – надо же и полиции помочь.
А я стоял, тупо махал ладошкой в сторону «скорой», и думал, что это Ленни толкнула Багиру. Потому что она видела нас с Багирой в городе, сцена была. Единственный раз был, когда Ленни меня застукала – и как раз с Багирой.
Ленни
Когда Ленни была рядом, я ее не так сильно боялся. Знал, что из шкафа она точно не вылезет. Ленни была старше на десять лет, начинала местами морщиться, и по праздникам носила вуаль. То, что она Ленни, в честь фрау Лени Риффеншталь, моя Ленни не знала. Это было для внутреннего употребления. Причем, это было уже второе ее погоняло. Раньше она была «Лара», но ей это не шло.
Кажется, киношная Лара Крофт грабила могилы? Я сам ограбил могилу, когда свою Лару-Ленни надыбал, так получилось. А ведь маменька предупреждала!
Баба должна быть моложе. Всосите это сейчас, раз с молоком матери не всосали.
Это я нынче такой умный. Вот если бы мне было под полтинник, и меня интересовали женщины от сорока и до меня… Жаль, я поздновато догадался, что для меня женская красота – это всё. Я баболюб, и любобаб.
А тогда я какое-то время выступал шоколадным провайдером для дамы постарше годков на дцать, таская её по знаменитым сиреченским кафешкам. Психологи говорят, что даму мы выбираем под маму. Что в моей даме было от мамы? Разве что возраст.
Заботиться обо мне, как мама, она не хотела. Пирожок предлагала лишь тот, которого нет в меню приличной кафешки. Об этой части жизненного меню мы еще побеседуем. Дружила она тоже плохо, подгребая под себя всё – от денег до остатков свободы. Настоящих друзей в реале разогнал я сам, потому что стеснялся Ленни. Даже отфотошопленная до блеска костей, Ленни не раззадорила бы и дядю Вадима, моего соседа по подъезду. Тот, наивный простофиля, вообразил себе, что ухаживает за Марией Александровной, тридцатипятилетней врачихой. Мария Александровна была объективно хороша, но даже пяти лет разницы для меня, уже познавшего яд возрастной любви, было более чем достаточно для того, чтобы ничего не было даже в мыслях.
Зато Ленни сразу же затюкала меня собственными друзьями, объявив моих недорослями и тюфяками. А вот её компания – о, это были лучшие люди Сиреченска, если не всея Руси.
– Ты должен понравиться, – информировала она меня о моих планах, когда мы ели в компании ее странных подруг.
Ленни была старше, хорошо помнила еще Советский Союз, и поэтому
