книги стоило бы прочесть. Беру красный маркер и выделяю рекомендации по Ваньке. Выполнять буду в точности! Честно говоря, про массаж я и сам подумал о сокращении. А по поводу литературы – по мере появления времени. Хотя, могу признаться, чем дальше, тем больше эта тема меня интересует.
Сегодня пятнадцатое августа. Ваньке исполняется двадцать лет. Он, засранец, молчит. Мы с ним как-то не говорили про дни рождения, но ещё в спортзале, когда я его искал, то подсмотрел. Колдую на кухне. Хочу, чтобы у него был праздник. Вот. Вроде всё. Захожу в комнату.
– Так… Сегодня ужинаем на кухне. Бери меня за шею.
– Чего это вдруг? – спокойно спрашивает он, но за шею обнимает.
Приношу его на кухню к столу и усаживаю на подготовленные подушки.
– Сашка…
У Ваньки совершенно обалдевший вид.
– Юбилей – значит, юбилей! Я же не хочу, чтобы ты был осликом Иа-Иа и остался без праздника!
– Ты откуда узнал? – он растерянно улыбается.
– Знаем, не проболтаем! – многозначительно говорю я.
Сажусь, разливаю в рюмки коньяк.
– Так ты и выпить мне сегодня разрешишь? – в Ванькином тоне знакомая едкость. – А может, и покурить ради этого дашь?
– Посмотрим, – бурчу я и поднимаю рюмку. – Давай, за твои двадцать. Живи и бегай сто лет.
– Тут встать бы… – Ванька вздыхает и осушает рюмку.
– Встанешь, куда ты теперь денешься! Да! Есть и подарок.
Достаю из коробки новые кроссовки. Такие же, как у меня, «Рибок».
– Вот. Будешь в них бегать!
– Твоими бы устами…
– Будешь, будешь!
– Я постараюсь… – он неуверенно улыбается. – Спасибо… Давай выпьем. Только я до сих пор не знаю, когда у тебя день варенья…
– Всему своё время! В этом году его уже не будет.
– Значит, зажал? – ехидничает Ванька.
– Тогда было не до праздников, Ванюха, – серьёзно отвечаю я. – У меня день рождения девятнадцатого мая, в день рождения пионерской организации имени Ленина. Так что я по жизни юный пионер-ленинец и потому всегда готов.
– Ну то, что ты готов, я и сам знаю. На том и держусь, – в тон мне говорит он.
Мою Ваньку в ванне. Эта процедура всегда одинакова. Сначала мою, потом выпускаю воду и его, лежащего, вытираю. Ох, ничего себе! Он возбудился!
– Ванюха! Да у тебя всё… приходит в норму!
От радости у меня даже голос срывается. Чувствую, это очень хороший показатель. И ловлю себя на том, что рассуждаю, как врач.
Ванька смущённо улыбается.
– Ладно, бери меня за шею, – командую я.
Он обнимает меня за шею, и я беру его на руки.
Ох… Вот засранец! Чмокнул меня в ухо.
– Не хулигань, – укладываю его на тахту.
– Иди сюда… – Ванька тянет мою голову к себе, прижимается…
Опять
