не блат, а справедливость! Танин дед – профессор Кутельман, ее отец – профессор Кутельман, они своим трудом заслужили для нее право учиться в этой школе. Таня – не Лева, она человек более чем средних способностей. Мы обязаны помочь ей получить образование. А эта школа даст ей возможность поступить в технический вуз.
– О-о! Ну, давай, испорти ей жизнь! Узнаю старую песню! Институт – диссертация! – бешено заорал Илья. – Вам нужно всем испортить жизнь!.. А хотите анекдот? По Дерибасовской идет еврейская мама, ведет за руки двух мальчиков. Встречает знакомую, та говорит: «Сара Абрамовна, какие у вас милые крошки! Сколько им лет?» «Гинекологу шесть, а юристу четыре». …Фаинка, ты же не Сара Абрамовна с Дерибасовской, ты же культурный человек! Отстань от ребенка! Танька не хочет всего, что ты для нее придумала.
…Фаина не рассмеялась, дернула плечом – значит, через «не хочу». Все лето она убеждала Кутельмана договориться, чтобы Таню взяли в десятый класс знаменитой физматшколы: «Твое имя открывает все двери, ты никогда ничем не воспользовался, это не стыдно, это для ее будущего». Вчера, улучив минутку между «леткой-енкой» и вручением подарков, прошептала: «Фирка, поздравь меня, ее берут». Фира сказала: «Ну, слава богу, поздравляю». И почувствовала, что в ней шевельнулся гадкий червячок. Лева пришел в эту школу с дипломом победителя городской олимпиады, лучше всех сдал вступительный экзамен, и то все волновались – еврей, вдруг не возьмут… И это – пойти и договориться – обидно снижало Левины достижения, Левину уникальность. У Фаины есть все, но зато у нее – Лева, Левина математика, Левина школа, пусть Левино останется только Левиным! Можно сказать, что Фира почувствовала себя как бедняк, у которого богач украл единственную овцу.
– И-люшка, – с нажимом сказала Фира, улыбнулась снисходительно, и Илья по-детски надул губы – обиженный, он был еще красивей.
– Фирочка, прости. – Илья шутовски поклонился. – Я забыл, я же не имею веса в нашей семье, как будто я тебе не муж, а старший неудачный сын.
Фира опомнилась, приструнила своего червячка, сказав себе: «Ты с ума сошла, глупо и недостойно соревноваться детьми!»
Первое сентября было той чертой, за которой наступила другая жизнь, начался другой Лева, и начались Фирины мучения, как будто Бог воздал ей за гордыню. …Неужели Бог воздал ей за гордыню?
Дневник Тани
1 сентября
Сегодня, 1 сентября, я полностью деморализована, как немцы под Москвой в сорокаградусные морозы. Это не кощунство, а максимально точно выражает мое состояние.
Но если это все-таки кощунство, то я деморализована, как Незнайка на Луне. Где все чужое, непонятное, страшное.
У них по стенкам развешаны портреты победителей олимпиад, и Левин портрет тоже висит. Почему бы им не повесить портреты русских писателей, как в нашей школе на Фонтанке? Как будто в жизни ничего нет, кроме математики! На переменах ходила по коридору, снизу вверх смотрела на портреты. Стояла под Левиным портретом.
