– от попадания на него горячей черной ароматной трудноотстируемой жидкости. А это, в свою очередь, убережет миллионы жизней от гнева Верховного.
Да, он любит мелочи. Вот, например, остро отточенный карандаш. Он гораздо лучше тупого, и, кроме того, смотрится красиво, ухоженно и свежо. И таких карандашей – свежих, красивых и остро отточенных – должно быть под рукой много. И все они должны находиться в стаканчике, специально для этого предназначенном, и никак нигде более. А если стаканчика не будет на своем месте, или карандаши вдруг окажутся недостаточно отточенными, тогда вспышка неконтролируемой ярости генералиссимуса может привести к непредсказуемым последствиям, и кто тогда, простите, спасет миллионы жизней от гнева Верховного?
Вот ковровая дорожка. Она красная и должна таковой оставаться всегда. И обязательно с изображением красного коня в момент купания. Авторская работа Петрова-Водкина сотоварищи. Или одного? Неважно. Главное, чтобы все было красным – и дорожка, и конь, и Петров-Водкин сотоварищи. Ковровая дорожка должна быть тщательно вычищена и отутюжена, тщательно и аккуратно разложена и перекрывать все пространство кабинета от самого входа и до ног генералиссимуса. Чтобы по ней было приятно ходить туда-сюда, туда-сюда и думать столь же размеренно, как и ходить. А вот представьте себе, что нет красной ковровой дорожки – украли, залили азотной кислотой или, вообще, царской – тьфу, тьфу, изыди! – водкой, или чернилами какими враги-оккупанты-белогвардцейцы-расхитители-народного-добра! Как тогда успокоить, свести на нет гнев генералиссимуса, и кто тогда спасет миллионы жизней от ярости Верховного?
А вот телефон с элегантным круглым диском, который так приятно поверчивать, покручивать вправо-влево в минуты глубоких раздумий о судьбах народа и вверенной ему страны. Диск легко, прохладно скользит между пальцев, придавая уверенности и плавности скольжения мыслительным образам. А вдруг заусенец, вдруг недосмотр, и как результат – заноза в кровь? Кто тогда ответит за порванные судьбы, кто спасет миллионы жизней от гнева Верховного?
Или, например, папки с бумагами в стопочках. Вот казалось бы, просто папки – что в них особенного? Ан, нет. Не так все просто. Каждая-прекаждая папочка – толстая ли тонкая неважно – содержит много-много ценной информации, каждая нужна, и каждая должна быть на своем, одном только ей предназначенном месте. В противном случае, в момент необходимости она может оказаться ненайденной и позабытой, и это тоже вызовет приступы неконтролируемой ярости генералиссимуса, и кто тогда, скажите на милость, спасет миллионы жизней от гнева Верховного?
Вот форточка, Она всегда должна быть открыта, чтобы слышать пульс большого города, пульс огромной страны, чтобы жить со своим народом, дышать широко и в унисон и думать о нем, то бишь о народе, день и ночь, и надеяться, и работать вместе с ним. А что, если форточка закрыта – как тогда услышать, как понять, что нужно, и что важно? И кто будет виноват в задержке принятия мировоззренческих решений,
