в кармане куртки, он достал какой-то шоколадный батончик и маленькую коробочку сока. Протянув все это мне, усмехнулся:
– Держи, а то твой Мишель изведется, что ты голодная.
Ну, вот скажите, пожалуйста, откуда он знает про наши отношения? Честно говоря, этот вопрос в любое другое время вызвал бы у меня смех и игривое любопытство. Но сейчас мне не до смеха, совсем не до смеха. Кто-то, что называется, «стучит», что ли? Зачем? Кому это нужно? А может, и тот разговор, случайно услышанный мною, совсем не случаен? И идет какая-то неизвестная мне игра? Все эти мысли вихрем проносятся у меня в голове, опять становится тяжело дышать. Никому нельзя верить?
Я медленно повернула голову, Стас спокойно встретил мой взгляд и, уловив возникшее напряжение, почти ласково сказал:
– Марина рассказала о твоем бдительном друге. Ешь.
Конечно, он меня не успокоил окончательно, но шоколадку и сок я взяла. Есть-то и правда хотелось, несмотря на нервы. А может, как раз из-за них.
– Стас, ты видел царапины на теле?
– Ты сказала об этом капитану?
Я отрицательно покачала головой. Его встречный и почти нелогичный вопрос тем не менее для меня вполне логичен и многое объясняет. Значит, Стас все видел, тоже сопоставил царапины со следами на камне и тоже не сказал об этом милиции. Как интересно, мелькнула у меня довольно неожиданная и отвлеченная мысль, мы понимаем друг друга практически без слов. И тут же эта мысль была перебита другой, более прозаической и от того более страшной. А почему он не сказал об этом милиции?
Я снова подняла глаза на Стаса. И увидела ответ: «Не знаю, чересчур как-то все неправдоподобно».
Я вздохнула:
– Мне кажется, мы должны сказать Олегу Георгиевичу.
Стас помолчал немного, потом нехотя пробурчал:
– Наверное.
– Только не думай, что ты сам во всем разберешься, – с легкой ехидцей заметила я, – это не обычные бандитские разборки…
– Во-первых, почем знать, – с ленцой ответил Стас, явно дразня меня, – а потом, с чего ты взяла, что я в обычных разборках специалист?
Что-то угрожающее послышалось мне в его последних словах, и я замолчала. Тревожные подозрения с новой силой поднялись откуда-то изнутри, перебивая дыхание и застилая глаза темной пеленой. Странная интонация. Как будто человек не спрашивает, а утверждает, причем утверждает обратное тому, о чем, казалось бы, спрашивает. Утверждает, что специалист. Специалист в бандитских разборках. Мысли проносились беспорядочным, нелогичным потоком.
– Ксанка, я не бандит, – вдруг очень серьезно сказал Стас, – но я офицер.
И мне неожиданно стало легче. Ну не знаю почему, но легче. Казалось бы, просто слова, но я верю им сразу, мне не нужны ни доказательства, ни уверения. Я просто верю. Может, зря? Но что теперь поделаешь…
– Чего от тебя хотел тот, который с дребезжащим
