по-настоящему понять ту страну, которую они, казалось бы, так искренне полюбили. Так и осталось, теософия сама по себе, а Индия сама. И тот же Д. Неру, добросовестно восстанавливая детские впечатления, заметил, что теософия совершенно ушла из его жизни и «в удивительно короткий срок». Даже больше того, ушла не только теософия, но и последователи этого учения, конкретные люди: «Боюсь, что теософы с тех пор упали в моих глазах Оказалось, что это не избранные натуры, а весьма заурядные люди, которые любят безопасность больше, чем риск, а выгодную службу – больше, чем долю мученика».
И только одно исключение: к Анни Безант, заключает Неру, «я всегда относился с чувством горячего восхищения».
Активное приобщение Анни Безант к политике произошло в 1914 году, незадолго до возвращения на Родину Ганди. Для нее не было вопроса, на какой стороне баррикад ее место, и хотя в быту она была многими ниточками связана с надменными хозяевами страны, сердце ее было на стороне Индии. И весь свой ораторский дар, свое перо публициста, свой талант организатора она отдала движению за самоуправление Индии. Кое в чем она даже предвосхитила ту борьбу, которую скоро уже возглавит почти еще неизвестный пока Ганди, но дороги двух этих незаурядных людей, пересекаясь, так никогда и не сольются в одну.
Нет, Анни Безант не привносила свои теософские взгляды в политическую деятельность; ее «общения» с учителями, махатмами, разумеется, продолжались, но за закрытыми дверями Адьяра и «на астральном плане» (махатмы корреспондировали неаккуратно, то забывая предупредить о событиях, потрясающих весь мир, то, наоборот, погружаясь в мелочи жизни и спрашивая – через оккультное посредство верного ее друга Ледбитера – почему в теософском журнале отвергли очередную статью Ледбитера) – но это была одна сторона ее жизни. Другая, видимая миру, это возглавляемая ею Лига Гомруля, т. е. Лига борьбы за самоуправление Индии, это связь с Индийским национальным конгрессом, это сотрудничество с Тилаком и другими лидерами национального освобождения.
Как и прежде, она уделяла внимание проблемам воспитания молодежи – индийские юноши и девушки должны знать свою культуру. Созданный ею на рубеже веков Центральный Индусский Колледж в Бенаресе был ее любимым детищем. «Этим достижением она гордилась больше всего в жизни» заметила одна мемуаристка. Как это ни странно, Белая Леди старательно оберегала своих воспитанников от участия в политической жизни. Ледбитер в частном письме (1912 г.) пишет об этом так «Миссис Безант вызвала особую враждебность этой части общества (имеется в виду упомянутая ранее в письме «политическая партия здесь, в Индии, недовольная Британским правительством» – Р.Р.) потому, что она отказывалась разрешить проповедование подстрекательских доктрин среди студентов Центрального Индусского Колледжа и постоянно употребляла все свое немалое влияние, чтобы противодействовать их пропаганде бомбометания и убийств». Быть может, это свидетельство поможет нам лучше понять то, что
