им атрибутами и символами: горнами, барабанами, флагами, серпы-молоты в руках и торжественно безапеляционные позы уверенных в единственной картине мира людей. Для таких существует одна правда, одна сторона мира и его событий, только буквальная суть вещей, ощутимая, видимая, и их не смущает, что ни на один жизнеполагающий вопрос ответа нет. Ну, например: почему весь мир ищет бога? А вот пионеры, те, что с красным галстуком на шее, который часть знамени будущего коммунизма, его не ищут, они таежные динозавры-мастодонты, зачем им бог!?
Даже завидно бывает смотреть на эти упертые советские лица в камне, когда у меня внутри безмерный безусловный океан возможностей и значений, где есть все и возможно все! И мне всегда нужна эта остро отточенная готовность – встретить мою личную правду, несовместимую с внешним миром с его догмами, определенностями, напуганностями всем неизвестным и немыслимым. Думаю, в средние века таких «странных» и жгли на кострах, жгли снова и снова, а они рождались и рождались, и смотрели на мир своими странными глазами. Неблагоприятный был мир, узколобый, не понимал, что уничтожает жизнь, которой сам живет. И я опасаюсь, что настанет день, когда жить станет нечем: невинность использована, убита неоплаканной и распадается как мусор в ногах, а истина тонет в преступлениях, ею прикрывающихся. И как тогда спасать этот мир? Заслуживает ли он спасения? Скорее всего, и сегодня я вполне гожусь в кандидаты на изгнание и истребление, если не физическое, то личностное точно. Вдруг я взболтну неприемлемое, перестану все в себе сдерживать и выдам себя? Что меня ждет? Лоботомия? Вот только тайга меня и принимает, стихия в нас одна… Так что моя зависть к скульптурным пионерам очевидна: буквальность восприятия, зафиксированность в каких-то идеях притупляют внутреннее восприятие другой стороны мира, и тогда получается жить нормальной, принимаемой обществом жизнью, на переднем внешнем крае сознания. У всех так получается, но не у меня.
И я хочу так жить – коротким внешним умом, хочу, чтобы в этом сезоне все у меня было и как положено! Хочу много-много подростковой крутовертящейся событиями шелухи с парнями и их беспечным вниманием – это обязательно, с моим зачислением в команду «Фестиваля», это тоже обязательно, ну и все традиционные пионерские штуки по списку нужны мне позарез! Хочу всего и на полную, чтоб устать и передознуться, а не ностальгировать еще год по не случившемуся, хочу, чтобы мне всего хватило «под завязку», а потом я быстренько окончу школу, и начнется «с ума-сойти-какая» студенческая жизнь. Все! Это все, что мне нужно! Пора стать ветреной, жадной до сиюминутной жизни, до всех ее самых бестолковых проявлений и звенеть от впечатлений, как шкаф с хрусталем от счастья, что его задели и дали, наконец, позвенеть, дали услышать собственный голос. Мне так нужно выжить в этот раз…
Но скоро все закончится, и как я буду без тайги, без этой метафизической погруженности в чрево жизни, где меня что-то бьет, как колокол изнутри –
