дела в хоре. Илья справедливо возразил, что, после того как он увел почти из-под венца первую солистку, в хоре его в лучшем случае не до смерти изобьют. Настя с ним согласилась:
«Бог с тобой, Варька, отец меня сразу задушит!»
«Да не вам же туда идти! Я схожу. А лучше посижу у Фески, дождусь, Митро к ночи наверняка сам явится. А табор я через день в Богородске нагоню».
Поразмыслив, Илья согласился. Варька пошла к заставе, они же с Настей успели добежать только до стога сена: дождь хлынул такой, что в табор бы они пришли мокрыми петухом и курицей, а Илье этого вовсе не хотелось. А через минуту лежания рядом с Настей в сенной пещере он понял, что никакой табор ему не нужен и никуда он сегодня уже не поедет, а если догонят, найдут и убьют – плевать…
«Настя… Настенька, лачи,[5] девочка моя…» – Собственный голос срывался и дрожал, дрожали и руки, по спине бежал пот, колючая трава лезла в глаза, царапала лицо, Илья не чувствовал ничего. Полгода он ждал этого, полгода видел во сне эти тоненькие руки, эти растрепанные, смявшиеся под его рукой косы, эту шею, эти плечи, эту грудь, до которой он дорвался, как спущенный с цепи кобель, разодрав надвое Настино платье и уронив голову в теплое, нежное, дрожащее…
«Илья… Господи, Илья, что ты делаешь… Ох, подожди, ой, сейчас… Да я сама, постой… Илья, подожди… Илья, послушай…»
Какое там… Ничего он не слышал и ждать не мог. И только когда Настя разрыдалась в голос, остановился, словно на него вылили ведро ледяной воды.
«Девочка, что? Что не так?..»
«Мне… Я… Мне больно, Илья. Не тронь меня, ради бога. Подожди…»
Он растерянно отстранился от нее. Настя тут же принялась вытирать слезы: Илья слышал, как она копошится рядом, в соломе, медленно приходил в себя, покаянно думал: добрался вшивый до бани… Разве так с девками-то надо?.. Но беда была в том, что, «как надо», он и сам толком не знал: девок у Ильи не было. Только Лиза, Лизавета Матвеевна, но она-то была мужняя жена, ее ничем не напугать было, сама на него кидалась, как голодная на горбушку, а тут…
«Девочка, прости… Не хотел, ей-богу. Ну, поди ко мне», – он тут же осекся, испуганно подумав: не захочет, теперь побоится, подождать бы малость… Но Настя тут же прижалась к нему, и Илья как можно бережней поцеловал ее в доверчиво раскрывшиеся губы, и она ответила, и еще раз, и еще, и еще… И все получилось в конце концов как надо. Настя плакала, но сквозь слезы уверяла Илью, что так положено, что так у всех, что по-другому не бывает… Он поверил, успокоился, сгреб еще всхлипывающую жену в охапку и заснул – как умер, под шелест дождя и ползущих по соломе капель.
Вспомнив обо всем этом, Илья немедленно нырнул обратно в стог, чтобы разбудить Настю и убедиться, что минувшая ночь не приснилась ему. Но Насти он не обнаружил. По спине пробежал мороз. Илья вылетел наружу и гаркнул на все поле:
– Настька!!!
Хорошая.
