пропадает. Она назвала цену за маленький пакетик, я и согласилась.
Собралась, и пошла травки относить Настасье с Андрюшкой. Прошла половину деревни пока нужную улицу нашла. Оказывается, что асфальта нет только у нас, а на остальных улицах он себе вполне не плохо так лежит, местами правда в ямах, кое-где с трещинами, но он есть. Дошла до места, дом такой у них хороший, кирпичный, большой, телевизионная тарелка на улице висит, забор новый. Позвонила, слышу, кричит: "Открыто". Захожу, двор ухоженный, пес из будки мне навстречу вышел, я встала. Настя на крыльцо выходит с младенцем на руках, качает.
– Идемте в дом, Шарик старый, он вас не тронет.
– Что же у тебя все открыто?
– Я вас ждала, да и лазить особо не кому, вот Васька ногу сломал, теперь далеко не убежит. А, правда, что вы на него порчу навели и он поломался?
– Не правда, я ему ногу гипсом намазала, вот это правда, а остальное происки империализма.
– Происки кого?
– Людей плохих. Я тебе чистотел принесла, фенхель и облепиховое масло.
Мы зашли с ней на кухню, чисто, на столе только бутылочка стоит с остатками молока. Настя унесла ребенка в другую комнату.
– У вас молоко наверно волшебное. Поел и тут же уснул. Чаю хотите? – вернулась она ко мне на кухню.
– Нет, спасибо. Вот смотри – это чистотел, кипятишь пол-литра воды и туда столовую ложку сырья. Как закипит, выключаешь, накрываешь крышкой. Постоит немного, и в ванну выливаешь или в тазик и дитеныша ополаскиваешь. Ты одна его купаешь?
– Антонина Максимовна вечером приходит, помогает, когда не сильно устает.
– Облепиховым маслом мазать болячки, только ты сначала посмотри, какая реакция на него будет. Ватную палочку намочи и в одном месте на чистую кожу чуть-чуть помажешь. Фенхель, чтобы живот не пучило. Его совсем немного надо на стаканчик с горячей водой.
– Спасибо вам большое.
– Папа, когда приедет?
– Через две недели, а мама неизвестно когда. Папа от нас в прошлом году уходил, мама тогда бегала к бабе Нине. Он потом вернулся, мы так хорошо жили, он маму на руках носил. Она вот Андрюшкой забеременела, а потом они стали, снова ругаться. Он уехал на полгода и приехал, когда ее в роддом забрали. Побыл с нами месяц, сам готовил, сам продукты покупал, маме даже на кухню не разрешал заходить.
Девочка опустила голову и говорила куда-то в пустоту.
– Я не хочу, чтобы она возвращалась. Орет на меня постоянно, иногда бьет. Впадет в ступор и сидит, смотрит по полдня в одну точку, Андрюшка криком кричит, а она словно и не слышит его. Страшно с ней.
Мне не чего было ей сказать, да и неизвестно, как ей помочь. В опеку позвонить? Хорошо ли в интернате будет ребенку? Забрать к себе на время? Да разве она пойдет, хоть и ребенок, а взрослая уже.
– Вы меня простите, пожалуйста, что я к вам со своими разговорами лезу, вам наверно домой пора. Я папе напишу, он вам заплатит
