опять засыпаю. Последнее, что я помнил – это взгляд Сидни, сочетание тревоги в её глазах с приоткрытыми от волнения чувственными губами делали её невероятно красивой. «Да уж, Ник, готов поспорить ты сейчас выглядишь совсем не сексуально, надеюсь, хоть слюни не стекают с подбородка». Я не мог даже усмехнуться своему не затыкающемуся внутреннему голосу, и, за неимением другого выхода, погрузился в долгий, пустой сон.
Глава 4
«Самый тёмный час перед рассветом, но в мире без солнца, он длится вечность».
Я открыл глаза и не понял, где я и что происходит. Было настолько тихо, что я не сразу осознал, что проснулся без сигнала, я не мог поверить, что мне не нужно куда-то торопиться. Я чувствовал себя ослабленным, но счастливым. В мои сети угодила крупица свободы в открытом море безусловного подчинения, и я наслаждался этим. Я просто лежал, смотрел в потолок, прокручивал в голове сумасшествие последних дней и решил попробовать что-нибудь сказать вслух. Несколько секунд я медлил, боясь, что опять буду издавать нечленораздельные звуки и почувствую себя жалким, но, собравшись с силами, я громко и отчётливо произнёс «Громовержец». Мой голос эхом отдался в палате, как раскаты грома. И вправду, по сравнению с беспомощным Ником, который лепетал, как малое дитя, я чувствовал себя могучим повелителем туч.
– Громовержец? Серьёзно? Первое, что ты сказал «Громовержец»? Господи, Ник, пожалуй, я поторопилась, написав в отчёте, что обошлось без внутренних поражений, нужно ещё раз отправить твой мозг на МРТ, – Сидни улыбалась и с теплом смотрела на меня, стоя в дверном проёме, а я слушал её волшебный голос и жмурился от удовольствия, каждый произнесённый ей слог, вдыхал жизнь в мою огрубевшую душу, я с жадностью вслушивался в мягкие согласные и звонкие гласные, слетавшие с её уст.
– Я очень любил греческие мифы в детстве и хотел стать Зевсом, когда вырасту. И к тому же это слово с непростой артикуляцией.
– Как ты себя чувствуешь, Николас? – с несколько тревожной заботой спросила Сидни.
– Я хорошо. Сильно же я разозлил Александру.
– Ник, ты был в стрессовом состоянии, она не имела права поступать так, она запросто могла искалечить тебя.
– Но мне всё же не следовало грубить, что с ней?
– Странно, что ты первым делом спрашиваешь про неё. Мы не можем её уволить или перевести, потому что она находится в группе риска, работая здесь, ей также запрещено покидать Изолятор, как и всем пациентам, она отправится домой, когда все вылечатся.
– Только если проект «Исцеление» окажется успешным? А что если нет? Что если вам не удастся найти лекарство?
– Я думала, что ты ничего не помнишь, ты был в полуобморочном состоянии.
– Нет, я слышал, как ты наорала на беднягу Стивена. Я и не знал, что ты тут главный босс. И ты не ответила на вопрос.
– Мы найдем лекарство, Ник, сколько бы на это не потребовалось времени. И я
