rel="nofollow" href="#i_004.jpg"/> 
Фрида Кало
Художник
Койоакан, Мехико, Мексика, 1907–1954 гг.
Если бы я могла переродиться… Я бы хотела стать маленькой обезьянкой. Весёлой и сильной маленькой обезьянкой, любопытной и слегка проказливой. Забавно было бы, не правда ли?
Я бы никогда не сидела на месте. Наверное, мне этого хочется, потому что в детстве у меня не было возможности болтать ногами, прыгать и бегать. Когда мне было 6 лет, моя правая нога ослабла, и мне приходилось подолгу лежать в постели. Чтобы укрепить её, я каталась на велосипеде и роликах, но мои приятели только смеялись надо мной.
Я чувствовала себя одинокой и не такой, как все. Даже когда я скрывала ногу под брюками и длинными мексиканскими юбками, она всё равно доставляла мне немало беспокойства.
В 15 лет я поступила в Национальную подготовительную школу в Мехико. Несмотря на всё, что мне довелось пережить, я была жизнелюбивой и сообразительной девушкой, интересовалась политикой и была полна новых идей. В те годы в моей стране зарождалось прогрессивное движение, и я была его частью.
Однажды я ехала в автобусе и попала в ужасную аварию. Я получила тяжёлые травмы и целый год лежала в гипсе, прикованная к постели. Боль была почти невыносимой.
Чтобы мне было не так скучно и одиноко, мама с папой установили на моей кровати специальную опору, с помощью которой можно было рисовать лёжа. Они подарили мне кисти и краски, а самое главное – огромное зеркало у постели, в которое я могла видеть себя, даже не двигая головой.
Тогда я написала свою первую картину – автопортрет. В конце концов, я сама – предмет, с которым знакома лучше всего и который всегда под рукой! Это я, конечно, шучу. Могу заверить тебя, что в моих более поздних картинах можно увидеть боль и страдания, через которые мне пришлось пройти. Да и могло ли быть иначе?
«Я не больна, я разбита. Но пока у меня есть возможность рисовать, я счастлива».
Живопись помогла мне увидеть себя такой, какая я есть: выразительные тёмные глаза, густые брови, соединяющиеся на переносице. Может, я и не была красавицей, но у меня был характер. Я хотела показать всем: хотя авария и одиночество изранили моё тело и сердце, сама я, Фрида, оставалась невредимой, счастливой и полной жизни.
Когда я наконец смогла ходить, я отправилась к Диего Ривере, одному из самых знаменитых художников и мастеров по фрескам того времени. Я показала ему свои работы и спросила прямо: «У меня есть талант? Мне нужно знать это, потому что моя семья нуждается в деньгах, и я хочу помочь им».
Ривера был крупным, полным мужчиной. По сравнению со мной, маленькой и лёгкой, как птичка, он казался настоящим гигантом.
Кажется, ему понравились мои картины. Он сказал: «Вы станете великой художницей, Фрида. Никто ещё не изображал на
