style="font-size:15px;"> – Ты меня любишь?
– Да, – ответил он.
Наступила пауза на несколько секунд. Ответ явно ее не удовлетворил, но ведь не сразу сообразишь, как спросить дальше.
За эти секунды в нем вспыхнули летние картинки.
Вот ранним утром после бессонной ночи они вышли погулять в лугах вокруг маленького университетского городка. Они уже возвращаются. Вокруг буйная зелень, и роса сверкает на ослепительном солнце. Она в длинном белом платье, но от росы платье мокрое до колен, даже выше, и темное там. Они идут по разным сторонам проселочной дороги, им ужасно весело, а недосып только усиливает радость. Навстречу им идет молодая женщина, приблизившись, она кричит им: “Я знаю, где вы были!” И они все трое заливаются смехом.
Вот ему надо уезжать. Автобус оттуда ходит два раза в день, и до вечернего осталось минут десять. Они вышли погулять с компанией родственников и знакомых, но сейчас он прощается и идет на остановку. Идти – под горку, – он разгоняется и вдруг слышит: “Подожди!” Он оборачивается и видит, как она бежит к нему, почти не касаясь земли, подлетает, чмокает его куда придется, и с невероятно горделивым видом идет обратно, навстречу пораженным родственникам и знакомым.
Картинки проносятся в нем почти мгновенно. В них она так же соответствует летнему теплу, как сейчас соответствует окружающему холоду.
– Скажи это.
Что же ей сказать? Ведь она уже все решила. Совсем не хочется осложнять ей жизнь. Сказать надо так, чтобы облегчить принятое решение.
Пауза затягивается, больше не помолчишь, но слова приходят сами:
– Я тебя люблю, очень люблю.
Он внимательно разглядывает, как по ней по всей сразу проходит облегчение, по лицу, по телу… С явным удовлетворением она произносит:
– Ты понимаешь, что иногда “очень” – меньше, чем просто…
– Да, конечно, – отвечает он совершенно равнодушным тоном.
Они еще дойдут до моста, дождутся автобуса, он подождет, пока она сядет, даже дождется ухода автобуса. Потом пойдет к матери – от моста до ее квартиры пешком не больше четверти часа. И все время в нем будет колотиться: “Отдал… Сам отдал!”
лицом, глазами, ногами – показала, что она не с ним, так же, как год назад вся выражала, насколько она с ним. Она потрясающе это умела. То есть, тут дело, наверное, не в умении, она, скорее, не умела иначе.
Ночью он выскочил на улицу – от дикой, прямо физической боли он все равно не мог сидеть на месте, не то что уснуть. Побегал по улицам, остановился на мосту над водопадом. Тут пришла мысль, что, если прыгнуть, боль сразу уйдет. А сразу за ней: “Эй, а ведь это совсем чужая, не моя мысль!” Походил еще немного, подумал: “Вот я не хочу никак усложнять ей жизнь, а ведь, если бы я прыгнул, как бы это все ей усложнило. Я правда этого не хочу?” И совершенно уверенно ответил себе: “Правда”. Вернулся в комнату, поспал несколько часов.
Утром они пошли в кафешку, как раз над тем водопадом.
