которое закрепилось в русском языке,ЕНЕЙ —
Он в советском русском авангарде!
В новой советской кинофилософии!
Километры за километрами
Нитрата целлюлозы киноплёнки,
Схвачены его пытливым взглядом!
Кино – свидетельство событий жизни
Советской Трои!
1923–1926-й
ГОДЫ
И потом —
ГОД
1937-й!
Год переломный!
Для нас!
И для него!
Дядя Евгений улыбается воспоминанию:
В авангардной,
Туманной —
Не в фокусе кинопроекции.
Троянский Конь —
Это гигантское деревянное животное
Стоит у киностудии «Ленфильм»!
В чрево вход – железные ворота.
Грохот!
И они открыты!
И в чёрной глубине —
Геенна – бездна – преисподняя!
Люцифер дышит красным пламенем!
Евгений Евгеньевич Еней:
Нет! Это не Троянский Конь,
Который звал Ленинград!
Громкий и зловещий колокольный звон!
Раскаты боя барабанов!
Конвой красноармейцев идёт строем —
Прощай, Еней!
Ищи Трою и себя – Энея!
Найди своё кино – свою судьбу
В снегах, песках, буранах Казахстана!
Стук в дверь. Я у Воспитателя:
Эй, Воспитатель! За дверью моя мама!
Я пришла раньше! Зову к чаю…
Мой Воспитатель набрасывает на меня
Мамину верблюжью шаль —
Морозу лишь секунда – из двери в дверь,
И наша келья!
Гостеприимный сбитый отцом стол…
Тикают часы
С кукушкой – ленивой, но любимой…
Слышно – кипит чайник…
Мать кладёт мне подогретую утреннюю кашу.
Ложку рыбьего жира! Открой рот!
Нет! Потом!
Сейчас! Потом будет мой сюрприз!
Фу! Скорей налей мне чаю!
Как люблю я сахарин, размешиваю три порции,
Кручу ложку, касаясь стенок чашки – чашка поет…
Отвлечь может только благоухающий сюрприз:
На сковородке шкварчат оладьи.
Мне удалось достать муки!
Поздравляю, Любочка!
Молча жую. Я и мой желудок радуются.
О мой бог! (О нет! Я атеист!)
Опять их бесконечная беседа!
Пусть поговорят!
И они говорят-говорят-говорят…
Это было летом 1923-го…
О! Мой Воспитатель
Вспоминает
Какой-то древний эпизод!
О мой бог! Люди жили так давно?
Мне всё равно…
Моя жизнь ребёнка – бесконечна…
Но может он что-то
Интересное расскажет?
Но как понять, как разобрать, что он скажет?
1923-й год? Это же почти двадцать
Лет назад?
Да, Люба! Приехал к вам… И как сейчас
В карманах пусто – в Ленинграде… И, конечно,
