Накануне дня «Д» произошло одно радостное событие: поступило сообщение, что союзники под командованием генерала Марка Кларка вступили в Рим. Однако все внимание Черчилля было сейчас поглощено одной-единственной проблемой, которая казалась неразрешимой. Тем утром в Лондон прибыл генерал Шарль де Голль, руководитель «Свободной Франции», эмблемой которой стал лотарингский крест[26]. Нервная лихорадка, охватившая всех накануне вторжения, в сочетании с политическими осложнениями и национальным эгоизмом де Голля могла привести только к острому столкновению.
В отношениях с де Голлем главная проблема проистекала из того, что ему не доверял президент Рузвельт, который видел в генерале будущего диктатора Франции. Такое мнение поддерживал адмирал Лихи, бывший в свое время американским послом при вишистском правительстве маршала Петена. Разделяли это мнение и некоторые влиятельные французы в Вашингтоне, в том числе будущий «отец-основатель» объединенной Европы Жан Монне.
Французская политика так сильно раздражала Рузвельта, что в феврале 1944 г. он даже хотел было пересмотреть уже намеченные зоны оккупации в Германии. Ему захотелось, чтобы США заняли северную часть страны – чтобы армию можно было снабжать через Гамбург, а не через Францию. «Насколько я понял, – писал Черчилль в ответном послании, – ваше предложение проистекает из острого нежелания играть во Франции роль жандарма и опасения, что такое положение дел может потребовать длительного присутствия там американских войск».
И Черчилль, и особенно Рузвельт не хотели даже признать наличие такой проблемы, которую Ш. де Голль именовал «повстанческим правительством». Де Голль же не просто старался укрепить свои собственные позиции, но и сплотить соперничающие группировки во Франции, чтобы не допустить после освобождения хаоса, а может быть, и гражданской войны. Тем не менее благородный по натуре и недипломатичный де Голль, нередко к огорчению своих сторонников, получал, кажется, извращенное удовольствие от ссор с кормившими его американцами и англичанами. Все вокруг он рассматривал исключительно с точки зрения величия Франции. Это подразумевало крайнее нежелание видеть «неудобные» факты, особенно если они могли хоть как-то подорвать славу Франции. Никто, кроме де Голля, не смог бы написать историю французской армии, ухитрившись ни единым словом не обмолвиться о битве при Ватерлоо.
Всю весну Черчилль, отлично понимавший, что союзникам придется сотрудничать с де Голлем, пытался смягчить Рузвельта и побуждал его встретиться с руководителем «Свободной Франции» лично. Он писал Рузвельту: «Вы очень многого могли бы достичь отеческим к нему отношением. Не сомневаюсь, что это очень помогло бы нам со всех точек зрения».
Рузвельт согласился на встречу, но настаивал на том, что просить о ней должен сам де Голль. Направить же ему официальное приглашение значило бы признать генерала законным лидером Франции. Президент твердо стоял на своем: армии
Лотарингский крест – крест с двумя прямыми перекладинами, из которых верхняя обычно заметно короче. Служил символом Жанны д’Арк.
