переживании Мария не рассказывала никому.
Василий Иванович был первым. Она подробно, в красках, описала свои чувства и озарения, не без внутренней гордости и тайно ожидая одобрения.
– Иисус? Ну хорошо, – ответствовал он, не слишком, казалось, вникнув в масштабность события. И увидев ее вытянувшееся лицо, добавил:
– Что теперь? Медаль себе на грудь повесишь?
Она вспыхнула и обиделась: обесценили самое дорогое, что у нее было. Поймала себя на том, что у нее выпятилась нижняя губа, как у ребенка, который готов заплакать, когда у него забрали любимую игрушку. На занятии она сдержалась, но дома, вечером, в слезах рухнула на кровать: «Всё! Вообще туда больше не пойду!»
Однако утром, еще не совсем проснувшись, а плавая в сладком светлом море сна, она вдруг увидела, что заигралась в избранность:
– Божечки, да это же все гордыня!
Теперь она поняла, почему Василий Иванович выслушал ее тайную исповедь более чем спокойно.
Мимо таких моментов скрытого самолюбования он не проходил, иронично подтрунивая над ее восторженностью, и Марии иногда бывало тяжело и больно. Ее представления о жизни и о себе рушились.
Прежние знания ее и даже кандидатская степень здесь не котировались.
Она словно свалилась с небес на землю – ей необходимо было признать, что на этом пути она всего лишь неофит, делающий робкие шаги, а видение ее – только первое из череды посвящений, которых она, конечно, не получит, если не поймет свой урок: в духовном мире главное – самоотречение и служение.
В первый раз это понятие засияло для нее новым светом. Служение Родине и людям она понимала до этого, как учили товарищ Ленин и коммунистическая партия, – отдать всю себя без остатка во имя великой идеи победы коммунизма, совершенно забывая о своих нуждах и желаниях. Двигаться в ногу со всеми, быть как все.
В маленькой дворницкой она познавала иной мир, в котором не было политики и даже границ между странами. Где людям открывалась бескрайняя свобода Духа. Даже понятие свободы приобрело новый смысл. Свободным может быть только человек, осознающий себя, принимающий свою индивидуальность. Люди в массе, хоть и утверждали, что они обладают свободным выбором, на деле становились безликими, теряли свое «я», свою уникальность. Плыли в массовом бессознательном, как рыбы в косяке, – в толпе было легче выжить. Быть индивидуальностью было опасно.
Однако Марию влекло к новым знаниям так сильно, что она забывала всякую опасность. Идеи коммунизма о светлом будущем для всех словно потеряли всю идеологическую шелуху, и она поняла, что хочет именно этого – служить людям. Но не так, как наставляли идеологи коммунизма, а так, как ей открывалось через древнее духовное учение. И на первом этапе важно было одно – сохранять верность новому знанию и учителю.
Зимними холодными вечерами в дворницкой на столе горела маленькая лампочка под зеленым
