году горбачевщины, на совещании по истории войны те же медовые уста, вдруг став горчичными, начали вещать вот про эти трупы, о которых четверть века не может забыть Дымарский. Да еще напомнили, что соотношение потерь-то было 1 к 10, но не в нашу пользу, а в пользу немцев. Эта великая новость, как уже сказано, тотчас была напечатана во всех демократских или уже деморализованных газетах – в «Литературке» Ф. Бурлацкого, в «Советской культуре» А. Беляева, в «Московских новостях» Л. Карпинского, в «Вопросах литературы» Л. Шинделя, в «Вопросах истории» и т. д. Усердие не осталось незамеченным: от Горбачева Астафьев получил Золотую Звезду Героя, а от Ельцина – президентскую пенсию, множество премий и собрание сочинений в 15 томах. Неужели и теперь наш читатель-профи не согласится, что и медовые уста, и горчичные были устами лжеца?
Когда зашла речь о «цене победы», Мединский сказал: «28 миллионов – большая цена. А если было бы 50…». Дымарский воскликнул: «Зачем такие ужасы!». Мил человек, да ведь именно такие ужасы, эти самые извергали столь дорогие для вас уста Солженицына и Астафьева, такие и даже страшней. Чего ж вы тогда молчали? И собеседники разъяснили дилетанту: в отличие от войны 1812 года, на которую он тоже охотно ссылается, в войне 1941–1945 годов агрессор стремился не победить нас, а уничтожить. Поверил ли этому профи, неизвестно.
Действуя нахрапом, Дымарский полностью пренебрегает всяким правдоподобием того, что изрекает, и не может сообразить, в какой луже то и дело оказывается. Например: «Что касается Мюнхена, то Запад его осудил, там его денонсировали». В. Мягков в недоумении: «Как они могли его денонсировать?». Действительно, как, когда, каким образом? В 1938 году в Мюнхене за спиной самой Чехословакии и Советского Союза, имевшего с ней договор о взаимной помощи, Гитлер и ответственные представители Англии и Франции договорились о расчленении Чехословакии, и этот договор был выполнен: Германия отхватила Судетскую область, а вскоре оккупировала всю страну. Но в 1945 году Красная Армия освободила Чехословакию, страна вновь обрела целостность и независимость. Что же теперь денонсировать? Это не Запад, а мы, уничтожая и вышвыривая оккупантов из Чехословакии, силой оружия «денонсировали» Мюнхен. И что же Дымарский ответил Мягкову? Буквально: «Были сделаны некие шаги». Когда? Кем? Какие шаги? Молчание пустозвона… По-моему, он порой употребляет слова, не зная их смысла.
Не удалось с тем, подлинным Мюнхеном, тогда он пытается провернуть свой мини-Мюнхен и ласковым голосом Даладье предлагает: «Давайте признаем все-таки, что 41 год был катастрофой». Мединский твердо и решительно: «Нет!». Действительно, первые же недели войны были катастрофой для Польши, Франции и других жертв агрессии: они были разбиты, государства рухнули. Ничего подобного не произошло у нас, хотя мы и терпели крупные поражения. Немцы рассчитывали в кратчайший срок захватить Москву, Ленинград и Киев.
