насмешливо фыркнула. – Фантазия у хозяев зашкаливает, как я посмотрю. Я буду звать его Жорик. Ты знал, что собаки отлично откликаются на созвучные имена?
Йоркширский терьер нервно облизывался, очевидно, подступала тошнота. Песика сотрясала крупная дрожь, но, когда девушка протянула к нему руки, он изо всех сил завилял хвостом и лизнул ей пальцы.
– Тетя Вика тебя не обидит, – проворковала татуированная медсестра. – Давай сюда этого воришку и его назначения. А как он оказался на хирургии?
Костя снова залился румянцем и с трудом выдавил из себя признание:
– Это мой йорк. Я и подумать не мог, что он полезет на стол! Собрал всякую ерунду для выпечки, чтобы маме отвезти. Мне-то она на кой, я готовить не особенно умею. Замотался и оставил на столе… Он съел не меньше двухсот грамм изюма!
Вика присвистнула и сочувственно покивала головой:
– Вот оно что! Ничего, прокапаем в лучшем виде. Сорбенты уже давал? Ага, вижу. Заходи проведать в любое время.
Инфузомат противно запищал, и Виктория нецензурно выругалась:
– Погоди, не уходи, придержишь его. Катетер дует[10], надо менять. Что за рукожоп его ставил?
Костя снова взял своего йорка на руки и стал гладить по короткой мягкой шерстке:
– Это я.
– Что я?
– Катетер ставил.
Вика хмуро посмотрела на него, потом на тоненькие лапы Йорика.
– А мне хоть одну лапу оставить не целованную – не судьба? Не твой день, бывает, так зачем истыкал всего?
Костя мечтал провалиться сквозь землю, но Вика, казалось, не унывала. Она ловко воткнула тоненький желтый катетер в заднюю лапу песика и аккуратно зафиксировала пластырем.
– На задней лапе долго не продержится, сам понимаешь. Но за пару дней синяки на передних сойдут, и переставим. Все будет хорошо, Михалыч.
Костя улыбнулся:
– Спасибо. Ты настоящий профи. Только называй меня, пожалуйста, Константин Михайлович, хотя бы при владельцах.
Вика приподняла одну бровь и язвительно заметила:
– Я ж тупая, институтов не заканчивала. Память у меня не очень. Так что либо по имени, либо по отчеству, выбирай.
В боксе жалобно мяукнул кот, и девушка, забыв про Костю, повернулась к своему пациенту:
– Тьфу на тебя, Бонифаций! Да сколько можно писать?
Вика вытащила крупного белого кота из клетки и посадила на стол, чтобы навести порядок в лотке.
Костя не спешил уходить, и она пожаловалась:
– А этот ваш, хирургический. Несколько дней назад вскрыли абсцесс, хозяева оставили в стационаре для перевязок. Рана не заживает ни в какую. Антибиотик колем, промываем дважды в день, дренажи стоят. А у него – полюбуйся.
Костя надел смотровые перчатки и осмотрел кота. Из раны на шее действительно сочилась отвратительная слизь. Но хирурга беспокоил не абсцесс. Сам котяра выглядел слишком худым. Его глаза запали.
– Вика,
Дует – раствор идет не в вену, а в окружающие ткани, во время капельницы можно увидеть, как «надувается» лапа выше катетера.
