сати, – произнес ничуть не смутившийся принц. – На пути к погребальному костру женщины опускали руку в красный порошок и прижимали к стене, чтобы таким образом выразить свою преданность супругу. Позже по этим отпечаткам делали каменные ладони.
Элиза ахнула:
– Какой ужас!
– Мы называем сати вдов, восходивших на погребальный костер, а вы, британцы, дали название сати самому обряду. В Британской Индии он вне закона с тысяча восемьсот двадцать девятого года, а потом этот запрет распространился и на княжества. В тысяча восемьсот шестьдесят первом году королева Виктория запретила сожжение вдов во всей Индии. Но все же…
Элиза знала о ритуальном жертвоприношении вдов раджпутских принцев, да и обычных женщин тоже, но сама мысль внушала ужас и отвращение. Неужели правда считалось, что вместе с умершим непременно нужно сжечь его вдову? Невозможно вообразить, что́ чувствовали эти женщины.
Элиза смотрела на песчаные улочки средневекового города. Их уже заполонили ремесленники и торговцы со своими разнообразными товарами. Элиза вспомнила, как в первый раз увидела массивные стены с бастионами и башнями. Она оглянулась на крепость. На вершине каменистого холма она выглядела неприступной. Стены явно построили из камня, вырубленного из того же холма, на котором им предстояло возвышаться. Кто знает, сколько женщин внутри этой крепости окончили жизнь в огне?
Элиза и принц Джайант сели в машину, и вскоре город остался позади. Элиза смотрела на проносившуюся мимо пустыню. Порывы ветра поднимали в воздух тучи раскаленного песка. Миля за милей тянулись плоские равнины. Дорога вилась лентой среди опаленных солнцем пейзажей. Лишь кое-где редкие акации и терновые кусты перемежались пышными зелеными оазисами. Вокруг было пусто и безлюдно. Джайант Сингх молчал: его внимание поглотила сложная езда по едва различимым дорогам. Элиза понимала, что его молчание – не проявление грубости. Однако мужчину, заполняющего собой столько пространства – и в прямом, и в переносном смысле, – в любом случае трудно игнорировать. Элиза ощущала в нем какую-то дикую необузданность. Из-за этого она чувствовала себя не в своей тарелке. Она неловко попыталась завести разговор, однако его резкие ответы в конце концов вынудили ее сдаться, и Элиза снова предалась раздумьям. Но стоило ей погрузиться в прекрасную грезу о дворцах, садах и качающихся на ветках обезьянах, как Джайант нарушил молчание, именно в тот момент, когда перед мысленным взором Элизы уже почти возникло лицо папы.
– Мое седло было испорчено, – сообщил принц. При звуке его бархатистого голоса с легкой хрипотцой Элиза вздрогнула и спустилась с небес на землю. – Вчера я видел вас на матче поло. Наверняка вам интересно, что произошло.
– Меня очень расстроил этот инцидент. Почему вы думаете, что ваше седло испортили?
– Подпруга лопнула. Я проверял ее накануне, но перед игрой не успел осмотреть седло. Подпруга – самая уязвимая часть сбруи. Надо было все-таки не полениться и еще раз ее проверить.
