что же делать с его маленьким недостатком? – саркастично заметила я, усаживаясь на край кровати, опрометчиво оставленный пустым.
– Ты про жену? – Марта состроила удивленное личико. – Что-нибудь придумается, – она беззаботно махнула рукой, и я поняла, что самое время отступить. Жизнь сама расставит все по своим местам. «В конце концов, в любовном треугольнике самое главное – не оказаться тупым углом»: подумала я и вышла из комнаты, оставляя подругу в блаженном неведении.
День сегодня обещал быть томительно долгим. Оставаться наедине с собой мне не очень-то хотелось, а вдвоем с воодушевленной, даже более чем обычно, Мартой тем более.
– Я пойду, прогуляюсь, – произнесла я, заглядывая в комнату к Марте. Она сидела на полу, разглядывая и расставляя туфли. Марта подняла на меня озадаченный взгляд, застыв с изумрудными лодочками в руках.
– Если ты подождешь, можем пойти вместе, – произнесла Марта. Я покачала головой:
– Думаю, тебе есть чем заняться.
Марта одобрительно закивала, снова погружаясь и утопая в мире хорошей одежды и плохой любви.
– Вечером не жди меня, – крикнула она мне вслед. Я тяжело выдохнула и принялась собираться.
Гуляя по Вознесенскому проспекту, я наблюдала за людьми и думала об одиночестве. Мне казалось, что пустота, образовавшаяся во мне, разрастается подобно сорняку и более не поддается контролю. Словно каждая клеточка организма отказывается подчиняться мне, поддаваясь и замирая в объятиях жестокой реальности, в которую я сама же нас бросила. Чувство вины подступило к горлу удушающей оскоминой. Я почувствовала себя беспомощной и уставшей.
Колючий ветер тащил по тротуару гнилые листья. Они, послушно подчиняясь его воле, перекатывались тонкими полупрозрачными краями, цепляясь за влажную дорогу, и замирали до следующей волны. Мне стало холодно, и я зашла в первый попавшийся ресторан, встретившийся на моем пути.
Большие ниспадающие вниз люстры разбрасывали свет на белые круглые столики, окрашивая в теплые тона мягкие спинки коричневых кресел из грубой кожи, закрепленной на деревянных спинках большими кольцевыми кнопками. Из широких во всю стену окон струился мягкий свет еще только-только наступающего вечера. Я присела за маленький круглый столик у окна.
Сделав заказ, я вышла на улицу. На веранде, рядом с рестораном можно было покурить. Я присела в плетеное кресло цвета горького шоколада, натягивая чуть выше шарф, и посмотрела вокруг. Рядом стоял небольшой стол с каменной лакированной столешницей на тонкой черной ножке, какие были у старых швейных машин. На столике не было ничего, кроме прозрачной пепельницы с незамысловатой надписью «Счастье». Мимо торопились прохожие, некоторые из них поднимали головы, чтобы прочитать название ресторана. Некоторые обращали внимание и на меня, словно я была забытым манекеном в этой холодной прямоугольной прозрачной коробке.
Собираясь вернуться, я вышла из веранды и задержалась на ступеньках,
