которых нет. Я знакома с несколькими, весьма жесткими и несентиментальными людьми, ведущими себя в подобных случаях так же. Все дело во врожденном чувстве высшей субординации, когда ты знаешь, что любой человек, возникший на твоем пороге или подошедший к тебе на улице, – это не случайность, а посланец.
Словом, в начале службы я по привычке принимала за посланцев всех людей, добивавшихся встречи со мною… Когда же огляделась и стала чуть-чуть разбираться в здешней ситуации, – подобралась, насупилась и приняла круговую оборону.
В то же время, явившись по приглашению на открытие какой-то международной конференции по иудаике, я впервые очутилась в гуще научного мира, который, как выяснилось, за время моего отсутствия в России возродился, пророс, разветвился и ныне цвел и плодоносил, – и сразу свела знакомство с несколькими в высшей степени симпатичными, талантливыми и трогательными людьми…
Бессребреники, рвущие жилы ради науки, – их легко было отличить от других: они не умели просить денег. Их безуспешно обучали этому киты из УЕБа, субсидирующего научные проекты. Для этого организовывались специальные семинары по фаундрейзингу, на которых активные дамы-умелицы читали с утра до вечера лекции по обучению многим, сравнительно честным, способам отъема денег у спонсоров. Профессора конспектировали все эти советы, возможно, даже зубрили уроки дома… Ничего не помогало!
Вот как просил денег на уникальные научные проекты профессор Абрам Зиновьевич Ланской – светило в мировой иудаике, автор многих книг, умница и человек. Он поднимался. Одергивал старый пиджак. Прочищал горло. И говорил: – Я Абрам Ланской, профессор, доктор наук, специалист по античному периоду еврейской истории… Дайте денег!
Когда мы познакомились поближе, я многое поняла:
Абраша Ланской привык думать о смерти эпически-спокойно, и даже дружественно. В принципе, ему не нравилось – жить. Но, будучи обязательным и академическим человеком, он относился к жизни, как к профессиональному заданию, и – жил. Хотя с удовольствием прекратил бы это глупое занятие в любую минуту. Профессиональная научная сфера (античность) и некоторые традиции величественного, исполненного достоинства ухода из жизни древних предрасполагали профессора Абрама Зиновьевича Ланского к академическому взгляду на эту проблему.
Когда, бывало, в университет являлся какой-нибудь миллионер из горских евреев, в молодости купивший диплом филолога и в память об этом дипломе желавший вложить деньги в издание «кого-нибудь стоящего», Абраша говорил ему:
– Советую вам обратить внимание на труды античных авторов… У них бесконечно много достоинств. Во-первых, имена эти проверены временем… Во-вторых, у них нет родственников… И в-третьих, они прекрасны хотя б уже тем, что давным-давно умерли…
Тут его голос обычно мечтательно зависал… лицо разглаживалось, глаза заволакивала нездешняя дымка.
Ну как такой
