категории». Мы, студенты-спортсмены его любя звали просто Зибор.
«И я с трудом открыл тугую дверь,
В спортивный зал на улице Московской.
Мой первый тренер – Славка Зиборовский,
Ты снова улыбаешься теперь.
А я тогда гордился вспухшим носом
И первым неслучайным синяком!»
Зибор принял Командира в секцию на первом курсе, тренировал и гонял до седьмого пота, ставил первые удары, хвалил мышцы спины и критиковал правую «короткую», ранее сломанную руку, вывел в разрядники, вывозил на первые официальные соревнования в среднем весе и заставлял продолжал заниматься боксом после того, как студенты меняли спортивную кафедра на военную. Как-то на тренировке тыча боковыми ударами своей правой «клешнёй», так боксёры звали его покалеченную руку, он остановился и неожиданно спросил у Командира:
– А, ты случайно не сын знаменитого харьковского футболиста или просто однофамилец? —
– Да, не может быть я родом из Сибири, в Харьков на учёбу приехал, а кто этот футболист?
Зибор объявил всем перерыв в тренировке, присел на лавочку, вытер пот со лба и рассказал, что был такой знаменитый футболист в Харькове, он дружил с ним, поначалу того звали просто Сашкой, когда он начал только играть в харьковском «Динамо». Потом, когда стал чемпионом Харькова, затем Украины, а в 1924 году чемпионом СССР – его все стали звать уважительно по отчеству «Викентич». В 1928 и 1930 он входил в список 33-х лучших футболистов СССР, а в своём единственном официальном матче за сборную СССР против Турции (3–0) 16 ноября 1924 года забил гол. Весь Харьков его тогда на руках носил, продолжал рассказ Зибор.
– А что дальше? – спросили его стоявшие вокруг боксёры, заинтересованные рассказом.
– А, что дальше – дальше сыграл он ещё за сборную СССР 12 матчей, правда неофициальных, забил 3 гола, как все футболисты тогда, зимой играл в хоккей с мячом, тоже стал серебряным призёром СССР в 1928 году, работал врачом и в 1936 году стал тренером харьковского «Динамо» по футболу – тут Зибор замолчал, подумал о чём-то и продолжил:
– А потом его оболгали, он был арестован НКВД, как участник белогвардейской организации и в 1938-м расстреляли, лежит вон там недалеко на 13-м кладбище. Мы после смерти Сталина писали письма «наверх» и его реабилитировали в 1958 году – тут у Зибора глаза начали подозрительно блестеть, и он быстро сказал:
– Так, перерыв закончен, всем продолжить свои упражнения. – встал и вышел из зала.
Когда Эд поступил в институт и надо было определиться со спортивной ориентацией, Байрон тогда категорично заявил:
– Спорт – учёбе, не помеха! —
И Эд смело заявил, что он согласен на любой спорт.
– Я пойду тоже на бокс и пусть меня там бьют! —
Командир привёл его к Зибору, тот скептически посмотрел, но принял в свою секцию, а через несколько занятий в спарринге Эду разбили нос,
