сто лет.
– Это верно, Ваня, мы из долгожителей. Только вот твоему отцу не пришлось прожить долгую жизнь. Ты тогда поспешно уехал после его похорон, я так толком и не рассказал тебе, как он погиб. Ты знаешь, Ваня, я себя виню в его смерти, не позови тогда его помочь мне, он бы до сих пор жил.
– Теперь мне спешить некуда, можешь всё рассказать!
– Всё началось с того, что надумали мы строить дом Валерке, он тогда только женился. Вот и решил напилить дуба и из него срубить хороший дом, а потом обложить его кирпичом. Как-то в разговоре с Колей, твоим отцом, об этом сказал, и он вызвался мне помочь заготовить брёвна. В это время лесничеством выделялись делянки для порубки, и я заключил с ними договор. За работу мне причиталась третья часть заготовленных брёвен. Целую неделю с Валеркой и твоим отцом, с утра до вечера валили дубы, пригодные для строительства. В тот злополучный день было ветрено, и нам бы не надо было ехать в лес, но почему-то твой отец настоял, и мы с ним вдвоём отправились пилить деревья. В первой половине дня спилили пять дубов и обрубили с них ветки. Потом решили отдохнуть и перекусить. Я пошёл за водой. Ещё у родника услышал звук работающей бензопилы. У меня сразу стало тяжело на душе, и я побежал к месту, где мы валили лес. Ещё на половине пути услышал шум падающего дерева и крик твоего отца. Когда подбежал, увидел страшную картину, Николай был придавлен большой веткой дуба. Он ещё был живой и в сознании, поэтому успел сказать:
– Передай сыну Ивану икону, она висит у нас в святом углу, и медальон, он на мне. Всё остальное написано в письме…
И он умер, не договорив. Сотовая связь в том месте была доступна, и я вызвал «скорую помощь» и милицию, а потом осмотрел, как всё получилось. Коля решил меня не ждать, а спилить ещё один дуб, и когда он его почти спилил, под большим порывом ветра дуб начал валиться в его сторону. Отец твой успел сделать несколько шагов, как его накрыло огромной веткой. Вот теперь и виню себя, что втянул его в эту заготовку брёвен, а ещё согласился с ним валить деревья при таком сильном ветре. Возможно, и болею теперь от этого.
– Не казни себя, дядя Петя, твоей вины в этом нет. Ты лучше скажи мне, медальон мне передал, икону я оставил у вас на хранение, а о каком письме папа сказал тебе в последние минуты жизни?
– Судя по последним его словам, он написал тебе письмо, но где оно находится, не знаю, твой отец не успел сказать. По всей видимости, это письмо тебе необходимо поискать в своём доме.
– Ну, икона и медальон – это понятно, наши семейные реликвии, а вот что написал в письме папа?
– Что Коля написал в письме, не знаю, он мне раньше об этом ничего не говорил. Вот про икону и медальон я немного знаю, они хранились в нашей семье несколько поколений. Их передал Николаю наш отец, твой дедушка, и то почти перед самой смертью, а ему передал его отец, то есть мой дед.
– А почему они так ценились у нас в семье, ведь папа носил медальон до самой смерти, и икону он очень ценил, всегда бережно к ней относился?
– Этого не знаю, как-то повелось
