туда, где есть только она и ее чувства. А тут, в реальности, остались сжатые ее пальцами соски, закрытые глаза, сокращение живота и напряженные бедра. Именно так выглядела Мила, заполняя ротик Светы своими соками во время оргазма…
Ее оргазм был таким же ярким и особенным. Наконец-то, у нее был секс, пусть не с накачанными красавцами, пусть вообще без проникновения в нее, пусть это видели другие люди, главное – это было с живыми людьми и не на работе в клубе. Хоть ей и нравилась ее работа, и у нее получалось там выплеснуть свой негатив и как-то отвлечься… Отвлечься от лжи, лицемерия и одиночества. Подруги, мама, эти чертовы рабы, которым только и нужно, по сути, что использовать ее – это все не то. Можно, конечно, думать, что в клубе рабы ублажают ее, но по факту это она удовлетворяет их потребности, унижая и причиняя им боль…
Испытав оргазм, можно сказать, вместе, отходили они от него каждый по-своему, и когда отошли…
Света не могла пошевелиться и боялась посмотреть на Никиту.
Антошка, осознав, что кончил без разрешения, начал суетливо пытаться навести порядок, чтобы не злить Госпожу…
– Никита, спасибо за вечер, – сказала Мила, нежно лаская себе клитор, поцеловала скользкие от смазки пальцы и послала ему воздушный поцелуй…
В комнате сразу воцарилась тишина и покой…
Они смотрели друг на друга – Мила с Никитой, Света с Антоном, как вдруг Никита опомнился, подскочил и с платьем направился к ней. Каждый из них, включая Милу, по-своему подумал своим развратным мозгом о его намерениях, но никто не ожидал, что он подойдет и скажет ей:
– Дай, я прикрою тебя, – накрывая ее раскрытую девочку между призывно раздвинутых ног, поправит шелк воздушными движениями, еле касаясь ее кожи, словно чего-то дорогого, и даже грудь с сильно торчащими сосками не забудет заботливо накрыть… Осмотрев результат, он спросил:
– Может плед принести?
Мила прижала руками платье к груди и молча сдвинула ножки в ответ. Ее молчание Никита принял за согласие и пошел за пледом, коротко бросив рабам:
– Оденьтесь уже!
На самом деле Мила молчала, не желая портить романтику, потому что не ожидала увидеть столько заботы и нежности в его глазах…
Остатки ощущений от недавних событий накрыло цунами нежности, сметая все на своем пути. Контраст от поведения и отношения Никиты к ней поразил ее так сильно, что она впервые за долгое время по-женски захотела мужчину…
Когда он вернулся с пледом, уже одетые каждый во что-то свое Антон и Света вдвоем собирали все, что небрежно валялось на полу. Мила лежала, свернувшись в кресле и поджав ножки в чулках с зажатым между ними платьем, и руками прижимала его к груди…
Он подошел к ней, улыбнулся и с такой же заботой накрыл ее пледом.
– Да, так вот, так и лежи, – весело поддержал он ее игру, когда она краем пледа прикрыла себе низ лица,
