Гетланд по миру, то поработали они на славу! Мой монетный двор отдали под храм ложному богу Верховного короля, видали?
– Похоже на то.
– Единый Бог стоит надо всеми богами, как один Верховный король восседает над прочими! – Она безрадостно расхохоталась, так внезапно, что Ярви подскочил. – Я воюю с ними, но меня теснят. Я знаю поле боя до тонкостей, но в их руках Черный престол. И у них – ключ от казны. И все равно я сражаюсь изо дня в день, не брезгуя любой тактикой и любым оружием.
– Кроме меча, – буркнул Ничто, не поднимая глаз.
Мать устремила кинжальный взор на него.
– Дойдет и до этого. Но Одем не относится к своей безопасности спустя рукава. И за его плечами – все воины Гетланда. А у меня в усадьбе наберется только четыре десятка. И еще Хурик.
– Нет, – перебил Ярви. – Хурик – человек Одема. Это он пытался меня убить.
Глаза матери поползли.
– Хурик – мой Избранный Щит. Он ни за что меня не предаст.
– Меня он предал, не моргнув глазом. – Ярви вспомнил, как кровь Кеймдаля брызнула ему на лицо. – Поверь. Мне не скоро забыть ту минуту.
Она оскалила зубы и пристукнула дрожащим кулаком по столу.
– Я утоплю его в болоте. Но чтобы одолеть Одема, нам нужно войско.
Ярви облизал губы.
– Есть у меня одно – и оно уже приближается.
– Неужели вместо сына ко мне возвратился волшебник? Откуда оно взялось?
– Из Ванстерланда, – ответил Ничто.
Настала каменная тишина.
– Ясно, – пылающий взор матери обратился к сестре Ауд, которая изобразила примирительную улыбку, а потом прочистила горло и потупилась в пол. Немногие смотрели куда-то еще в присутствии матери. – Ты заключил союз с Гром-гиль-Гормом? С тем, кто убил твоего отца, а тебя продал в рабство?
– Он не убивал отца, я в этом уверен. – На три четверти уверен, если точнее. – Одем убил твоего мужа и сына, своего брата и племянника. А нам приходится хватать любых союзников, каких бы ни принесло ветром.
– И какую цену запросил Горм?
Ярви поводил языком по пересохшему небу. Ему бы стоило догадаться, что Золотая Королева не упустит подробности сделки.
– Я склоню перед ним колени и стану его вассалом.
В углу покоев разъяренно зарычал Ничто.
Зрачки матери сжались в точки.
– Наш король на коленях перед самым ненавистным врагом? Что скажет о такой сделке с дьяволом наш народ?
– Когда тело Одема утопят в трясине, пусть говорят, что хотят. Лучше королем на коленях, чем во весь рост гордым нищим. Встану позже, ничего страшного.
Уголок ее губ тронула улыбка.
– Ты куда более мой сын, чем отца.
– И этим горд.
– Однако же. Ты впустишь этого мясника в Торлбю? Устроишь из нашего города скотобойню?
– Он лишь наживка для городских ратников, – начал
