удара прыщавый агрессор увернулся, но руку его Жаров поймал, выкрутил, а тут еще автобус притормозил на остановке – тинэйджер зашипел от боли, выронил пику, Жаров тут же наступил на нее ногой, а шаловливую ручонку вывернул под острым углом.
Меломан уже не шипел, а визжал, как придавленная свинья.
– Ты что делаешь! – завопила какая-то бабка, обращаясь, разумеется, к Диме, а не к любителю острых предметов.
– Спокойно, милиция! – гаркнул Дима и опрометчиво ослабил захват.
Прыщавый агрессор тут же выдернул скользкую вспотевшую руку и выпрыгнул в кстати открывшуюся дверь.
Гнаться за ним Дима не стал.
– Вот, бабуля,– сказал он укоризненно.– Из-за тебя карманник удрал!
– А? – Бабуля была смущена.
– Пакетик полиэтиленовый найдется?
– Сейчас, молодой человек! – Бабуля была рада загладить оплошность.
Дима аккуратно, за кончик лезвия, поднял нож и уронил в пакет. Вещдок, как-никак.
Он еще не знал, что упустил соучастника.
Но кто его упрекнет? Он же следак, а не опер.
Данные бабульки он записал. И молчаливого дедушки тоже. Пригодится.
– Генадьич, ты бы подбросил меня к авторынку,– попросил Онищенко.
– Ты же домой хотел?
– Надо, Генадьич. Подбрось, мне ненадолго. Хочу к колесам прицениться: может, подмогну твоему стажеру.
– Можешь не прицениваться,– сказал Логутенков.– Аккурат две твои месячные зарплаты.
– А мы подержанные,– возразил Онищенко.– Будь другом. Тут всего-то минут пятнадцать!
– Ладно,– смилостивился следователь.– Поехали.
На рынке, вопреки сказанному, Онищенко к колесам прицениваться не стал, а сразу отправился на автостоянку и отыскал там стриженного под ежик здорового парня по кличке Автомат.
Автомат пил пиво из банки. Пиво стекало по его подбородку на круглый волосатый живот, бурдюком нависший над шортами.
– А… – пробормотал он, увидев Онищенко.– Очень рад.– Но круглое лицо его радости не выражало.– Пивка?
Рядом стоял переносной холодильник с початой упаковкой, обложенной дымящимся сухим льдом.
– Давай,– согласился Онищенко.– Как, Автомат, здоровье не беспокоит?
– Пока нет,– осторожно ответил тот.
– И машина у тебя бегает?
– Бегает,– еще более настороженно отозвался Автомат.
– А у моего друга из прокуратуры не бегает,– сокрушенно проговорил Онищенко.– Представляешь, оставил человек машину во дворе, а какие-то хмыри ее разули.
– Сочувствую.
– А территория-то твоя, Автомат,– заметил Онищенко.– На-ка адресок. Твоя территория, верно?
Его собеседник промолчал.
– Твоя, твоя – уверенно произнес опер.– Представляешь, Автомат, из-за каких-то долбаков, шестерок, у такого серьезного пацана,
