мой! Лучше давай подумаем, какие салаты сделаем на Новый год?
– Салаты! – я зажмурился от удовольствия, будто только что отправил в рот ложку вкусного, сочного салата. Наверное, я представлял, как с удовольствием жую кубики свежего, хрустящего огурчика, кусочки упругой вареной колбасы, зеленые горошинки, и все это – приправленное ароматным, слегка кисловатым майонезом с лимонным соком.
– Мама любит оливье, – я задумался. – И винегрет. И греческий. И я тоже их люблю. А ты, Ружена, какие салаты любишь?
– Я люблю все! – мечтательно закатила глаза тетя.
– Как нам повезло, что в нашей семье все любят салаты! – серьезным тоном сказал я.
Ружена засмеялась.
– Более того, в нашей семье все просто любят хорошо покушать!
– Да, – важно согласился я. – Кстати, Ружена, от разговоров о салатах у меня в животе мешок пустой появился!
– А мы сейчас его наполним! – тетя подмигнула мне, взяла меня за руку, и мы направились на кухню – готовить что-нибудь вкусненькое, чтобы наши мешки в животах забились под завязку, как со смехом выразилась Ружена.
За три дня до Нового года я проснулся посреди ночи. Я чувствовал, как билось мое сердечко, понимал, что уже не сплю, но никак не мог открыть глаза. Словно плотная тряпка лежала на моем лице, только подрагивали ресницы. Мне казалось, что я еду в поезде – меня слегка покачивало и трясло. Сиплый вздох вырвался из моей груди.
– Ружена! – пытался крикнуть я, но онемевший язык не слушался. Я тихонько застонал.
– Антошка, – на лоб мне легла легкая, прохладная рука. – Антошенька, проснись!
С трудом я разомкнул тяжелые веки и увидел над собой образ, смутно белевший в темноте. Тонкие пальцы ее невесомо скользили по моему лицу.
– Мамочка, – позвал я. – Мамочка, это ты?
– Антошка, сыночек мой, – раздался ласковый мамин голос. – Проснись, солнышко мое!
Прямо на меня смотрели печальные мамины глаза.
– Мамочка, ты здесь, ты приехала! – прошептал я. Мои глаза закрывались, но я всеми силами старался не дать себе снова заснуть.
– Сыночек мой, – тихим шепотом повторяла мама. – Любимый мой мальчик…
– Мама, почему ты грустишь? – борясь со сном, спросил я.
Мама не ответила, только смотрела и смотрела на меня.
– Мамочка, ты больше не уедешь от меня?
Мама покачала головой.
– Я здесь, сыночек моя, я рядом, – едва слышно прошелестела она.
– Мамочка, как хорошо, что ты приехала! Мне так плохо, мама!
– Потерпи, тебе станет легче, – мамины пальцы чуть задевали мои волосы.
Я смотрел на почти прозрачную фигуру и не понимал, почему мама не включит свет, не принесет мне лекарство, как она делала всегда, когда я болел.
– Мама, – хриплым шепотом произнес я. – Надо сказать Ружене, что ты приехала! Вот она обрадуется!
– Надо сказать Ружке, надо, – кивнула мама.
Я
