Замужество отнимет ее у меня. Но еще страшнее было услышать, что Надя собирается уезжать.
– Мы едем с ним в Либаву, – похвасталась она.
Мне оставалось только принять это и скрыть свои переживания. Я начала расспрашивать ее о женихе, кто он, сколько ему лет, красивый ли?
– Не молодой, и не красивый. – ответила Надя.
За зиму я получила от нее только одну открытку с Рождеством. К ней была приложена фотокарточка. Муж, действительно, оказался не молод и не красив.
В субботу я увидела у калитки дамскую фигуру в белом пальто. Кто мог прийти ко мне? Да это Аня!
– Готфрид Карлович сказал мне, что вы живете одна, и я решила вас проведать. – сказала Аня, переступая пороги и протягивая сверток. – Это бульонный концентрат.
Я взяла в руки пухлый пакетик, Аня остановилась перед занавешенным зеркалом.
– Соболезную, – она коснулась моего локтя, – кто?
– Отец.
– Царствие Небесное вашему новопреставленному батюшке.
– Он умер в мае.
На лице Анны отразилось удивление.
– Но так же нельзя, от этого вы и болеете.
Она уверенно шагнула к зеркалу и сдернула простыню. В отражении я увидела двух девушек. Одну – рыжеволосую – я узнала сразу. Другою с трудом. На меня смотрело обтянутое кожей лицо с выцветшими бровями. Неужели я так изменилась за полгода?!
Тот день мы провели вместе. Гуляли по саду. Набрели на яблоню, которая продолжала клонить к земле тяжелые от яблок ветки.
– Это дикие яблоки, – сказала я, – удивительно, что они до сих пор висят.
Аня сорвала одно и откусила. Сок брызнул в разные стороны.
– Сладкое! – сказала она, – но кожа жестковата.
Так вот какую тайну скрывала от нас эта яблоня! Она вовсе не дикая, а просто поздняя. Значит каждый год яблоки созревали в конце октября, когда нас на даче уже не было. Мы подобрали несколько яблок и принесли домой. Я разложила нарезанные ломтики на еще не остывшую печку. Дольки зашипели, но поворчав, повиновались судьбе, смолкли, сжались, превращаясь в коричневые лепестки. Пока я возилась с яблоками, Аня подошла к портрету над пианино. Рассматривая меня, и маму, и Липочку, она сказала:
– У меня тоже есть мамин портрет. Он висит в нашей гостиной в Петрограде. Я маму только по нему и знаю. Она умерла, когда я была еще совсем маленькой. В родах. Брат тоже умер.
– Ты здесь совсем одна?
– Нет, у нас есть дача в Териоках, там сейчас живет моя мачеха.
– А отец?
– Пока в Петрограде. Мы ждем его, чтобы поехать в Европу.
– Ты не ладишь с мачехой?
– Она меня не любит. Нет, она меня не обижает, даже по-своему обо мне заботится, но она меня не любит. А все потому что папа души во мне не чает. Я напоминаю ему маму. Мачеха ревнует, и не позволяет проводить нам много времени
