не на чужие, – парировала Федора.
Подойдя к Марике Карловне, она спросила:
– Делать кукол сложно?
– Не говорите, что легко, – крикнула Люська. – Иначе Федька прямо с выставки отправится за печкой.
Марика Карловна рассмеялась.
– Любая работа в той или иной мере сложная. Если подойти к процессу творчески, со временем сложности превращаются в удовольствие. Когда я жила в Мюнхене, знакомая моей подруги фрау Вурдинг научила меня работать с фарфором. Так сказать, вдохнула в меня любовь к творению кукол. – Марика Карловна поправила перстень на указательном пальце и, не глядя на дочь, попросила: – Иветта, принеси «Клару».
– Но, мама!
– Я хочу показать своего первенца.
Иветта вышла.
– Иветта считает затею с открытием выставки грандиозным провалом. Поживём, увидим.
– У моей подруги есть кукла, которая умеет ходить, – ляпнула Федора. – Клянусь! Сама видела, так бы не поверила. Стоит на полке, но каждый раз перемещается на несколько сантиметров то вправо, то влево.
Марика Карловна закивала.
– И в моей коллекции есть такие куклы.
Люська хохотнула.
– Что, тоже ходят?
– Иногда, – на полном серьёзе ответила мать Иветты.
Люська кашлянула и внимательно посмотрела на Марику Карловну. Что-то в её взгляде ей не понравилось.
– Куклы, как и люди, видят, слышат, чувствуют. Если хозяин их устраивает, они ведут себя мирно, но стоит им разозлиться – пиши, пропало.
Люська поёжилась. У нас в коридоре весит тряпичный Петрушка. Страшный, как смерть. Его после спектакля подарила Диане поклонница. Так вот, я давно заметил странность, стоит пройти мимо и отвесить ехидную шутку по поводу внешнего вида Петрушки, он обязательно свалится вниз. Не сразу. Но когда спустя время, выйдешь в коридор, увидишь на полу Петрушку. Диана шутит, мол, он так злится, выказывает своё неудовольствие. Мне в принципе по барабану, злится он или нет, падает случайно или специально, а Люська Петрушку побаивается. Делает ему лживые комплименты, называет красавчиком, втайне мечтая его сжечь, а пепел развеять над ближайшей помойкой. Добрая она у нас.
Иветта вернулась, держа в руках «Клару» – тридцатисантиметровую куклу с русой косой и лукавыми ярко-зелёными глазами.
– Все говорят, первый блин комом, а моя Клара получилась красавицей. Правда, прелесть?
Люська сказала мне, что пора отсюда сваливать. Я не возражал.
Дома Федора водрузила куклу на комод и занялась Тимошкой. Люська колдовала у плиты, я решил посидеть за компом. Не прошло и минуты, из коридора послышалось знакомое «бряк». Я вышел из комнаты. Петрушка лежал на полу.
Люська заявила, ему пришлось не по душе соседство с новой куклой.
– Это знак! Федька, Петрушка не принимает твою куклу.
– И что делать?
– Глеб, не молчи.
– Меня ваши кукольные дела не интересуют. Я есть хочу. Скоро готово будет?
– Полчаса потерпи.
Федора
